– Помнишь жизнь свою мирскую?
Папу помню. Маму помню. Лешу, брата своего, тоже. Школа, университет, аспирантура, Юлька с Маринкой, коктейли, мост и кот.
– Помню, – уверенно кивнула.
– Ну так рубашка дарует спасительное забвение, прекращает муки людские.
– Зачем? – никак не могла понять в чем трагедия, что меня раздели сразу после утопления.
– Не от жизни прекрасной ты ведь на озерное дно кинулась, – рассудила Истома.
Ну да. Из-за кота. Кто узнает – засмеет. Ангелина Краснова рвалась за докторской диссертацией, удачным замужеством и красивой жизнью без забот и проблем, а дорвалась до бездомного кота, из-за которого ночью пьяная свалилась в городскую реку и утонула. Ужасно звучит. И как неприятно чувствовать себя неудачницей.
– То-то и оно, – кивнула Марфа, проследив за выражением моего лица. – ЛЮбый обидел?
– Изменил?
– Обесчестил?
– Замуж не взял?
– Понесла?
– Опозорила семью?
– Да так… всего по чуть-чуть, – ответила неопределенно, отводя глаза в сторону.
Если я все-таки умерла в реальном мире, то пусть мое тело никогда не найдут, чтобы папа не узнал, что я сама с моста сиганула, потому что напилась и полезла спасать очередного блохастого.
– И все? Больше рубашка ни для чего не нужна?
– Без рубашки ты не можешь окончательно стать русалкой, – пояснила Марфа. – Не появится у тебя сладкого голоса, чтоб парней очаровывать, не сможешь ты танцевать и людей дурить… да и сердце твое не остановится, есть будешь хотеть, спать. Так и останешься в пограничном состоянии между жизнью и смертью. Мучиться будешь: тосковать по жизни людской да не будет у тебя дороги обратно, потому что люди тебя не примут. Не любят они самоубивцев.
– Я слыхала, что парни у русалок специально рубашки воруют, чтобы силу забрать да жениться, – закивала со знанием дела Ядвига, ярая мужененавистница.
– А я слыхала, что иногда они действительно свадьбу играют с русалками, в дом приводят, живут с ними, даже деток русалка без рубашки родить может, – поделилась Истома шепотом, отчего мне пришлось наклониться к ней. – Вот только жизнь ли это? Мужик-то с русалкой наиграется да и выставит за порог вместе с дитем. А что русалке с дитем делать? Топить только.
Девушки согласно закивали. Я же переводила пораженный взгляд с одной на другую, не понимая они всерьез говорят или потешаются над новенькой мной.
– И ребенка топить? – возмущенно переспросила.
– Ну не волкам же на съеденье отдавать, – покачала головой Истома, посмотрев на меня как на дуру.
Так. Это что получается? Вор меня спас, раздев догола? Если бы я осталась в своей юбке и топе, то стала бы монстром, который всех топит? А так я хоть и не живая, но и уж точно не мертвая. Да и плюс ко всему до сих пор в своем уме.
– Ну и, конечно, русалья рубаха тому, кто ее украдет, дарует власть над русалкой. Захочешь – не уйдешь от него, что скажет – сделаешь.
А вот это уже звучит невесело.
– Надо вернуть рубаху, иначе он может забрать тебя от нас. Ты и слова сказать против не сможешь.
– А почему он до сих пор не явился? – нахмурилась я.
Какие-то странные персонажи влияют на мою новую жизнь. И это я не о русалках, а о воре и коте.
Кот, конечно, меня не столкнул, но похоже имел какое-то отношение к тому, что я здесь оказалась. Даже если он, как полагается в сказке, ученый, то откуда у него «Баунти», зачем он меня подкормил и почему забыл про обед?
Вор меня спас от забвения и, если я правильно помню, обещал спрятать мои вещи и вернуться. Но не вернулся. А я, может, жду.
