Кажется, удалось ему наконец словами своими Баю тронуть. Ещё задумчивее она становится. Глаза её Врана чуть ли не насквозь прожигают, внимательно на него смотрят, проницательно – словно не Бая, а волчица с тотема ожившая на него сейчас глядит, всю душу, все тайны его знает.
– А как же семья твоя, Вран? – спрашивает Бая негромко. – Род твой, отец твой, мать твоя, братья с сёстрами твои? Друзья твои, может? Неужто от них так легко отречься тебе?
Хороший вопрос – хороший и опасный даже. Умеет Бая вопросы задавать.
– Семья моя давно уж мне радоваться перестала, – так же негромко отвечает Вран. – И братья с сёстрами мои больше её радуют, чем я. Вздохнут они все спокойно, если я из их жизни исчезну вдруг. Погорюют, конечно, немного, но всем на благо это пойдёт.
– Больно уверенно ты за других говоришь, – замечает Бая. – От чувств расстроенных всегда кажется, что…
– Ну и что же ты мне предлагаешь – назад воротиться, всю деревню опросить, кто плакать по мне всю жизнь будет, а кому и двух дней хватит? – перебивает её Вран с лёгким раздражением. – Как же мне за них не говорить, если их здесь нет? А если и были бы, то вряд ли правду бы сказали – какая мать признаться захочет, что опостылел ей ребёнок собственный?
– А уверен ли ты, что матери вообще может её дитя опостылеть?
– Бая, я в таких тонкостях общемировых не разбираюсь, – вздыхает Вран. – Не могу я за всех матерей на свете отвечать, только за свою отвечу: не таким ударом это для неё будет, как ты думаешь. Сёстры мои младшие подрастают, мужей им приглядывать пора; братья старшие мои уже семьи свои создают, скоро у самих дети появятся. Много радости у матери будет, много забот у неё сейчас, есть ей чем заняться, а не слёзы по мне до смерти проливать. Так что, возьмёшь ты меня с собой или нет?
Бая тоже вздыхает. Тяжело-тяжело.
– Умеешь ты зубы заговаривать, Вран из Сухолесья, – говорит она. – Этого у тебя не отнять. Не мне решать, останешься ты с нами или нет, я тебе уже говорила. Не надейся ни на что особо.
– То есть… – у Врана от неожиданности голос проседает, – …то есть, согласна ты?..
– Согласна… «шанс» тебе дать, о котором ты так просил, – отвечает Бая. – Одну лишь возможность. Приведу я тебя к нам, если так этого хочешь, а дальше уже всё от тебя зависеть буд…
Вран с чувствами собственными не справляется – слишком яркие чувства эти, жаркие, вспыхивают в нём огнём живым и мгновенным, всё нутро спалить грозят. Бая растерянно осекается: подлетает к ней Вран, хватает за руки, к себе притягивает и…
…и соображает: не девка это деревенская, вряд ли горячие поцелуи хоть в щёку, хоть в губы красные оценит. Девки деревенские от такого алеют да хихикают, от себя ладонями отталкивают, а взглядами назад тянут – а вот Бая едва ли так делать будет.
– Гм… Спасибо тебе, Бая, – смущённо говорит Вран. – Век этого не забуду.
– Век сначала прожить надо, – отвечает Бая, странно как-то в глаза ему глядя.
– Да, – говорит Вран. – Это точно.
Никогда ещё он так близко к Бае не стоял – и ворожба её неведомая, чары её волчьи, кажется, от близости такой сильнее становятся только: чудится Врану, что видит он в глазах её отблески янтарные, что чувствует он от волос её запах чудной, не зимний совсем – летний; пахнет от Баи травами душистыми, ягодами сладкими, но с кислинкой, и ведёт от этого запаха и взгляда странного у Врана голову, и ведёт, ведёт, ведёт…
