Скорбная песнь истерзанной души - страница 4

– Как вам моя скромная коллекция? – спросил я, подойдя к Софии.

– У вас так много классической музыки! – сказала она. – Я раньше не обращала внимания.

– Да, это давно уже единственная музыка, которую я могу слушать.

– Правда? Почему?

– Ох, боюсь это слишком длинная история…

Она понимающе кивнула.

– Знаете, для танца музыка очень важна…

– Не поверите, но давным-давно, когда я был молод, один очень близкий и дорогой моему сердцу человек сказал мне то же самое.

– Ну, поверить в это не так уж трудно.

– Хм… да, и правда. Действительно не трудно, пожалуй. Не знаю, зачем я так сказал.

– Наверное, это просто была фигура речи?

– Фигура речи, точно. Верно сказано.

– Вы уже подумали, какую песню хотите выбрать для танца?

– Я думал, но, честно говоря, так и не смог определиться с выбором.

– Хорошо. Это ничего. У меня есть пара идей, если не возражаете.

– Не возражаю ничуть, буду только рад.

– Первым делом я подумала о Кейт Буш…

– Кейт Буш?! – удивился я. Удивился так сильно, что аж напугал Софию.

– Ох, ну, если вам не нравится Кейт Буш… – растерялась она.

– Да нет, – сказал я, – я обожаю Кейт Буш. – Просто вы такая молодая… я бы в жизни не поверил, что вы вообще знаете о Кейт Буш.

– А я только старую музыку и слушаю, – заявила она. – Из современного ничего не нравится. По работе приходится иногда, конечно, ставить всякое… но это не моё. Я поэтому частные уроки больше люблю. Особенно с пожилыми (а у меня много пожилых клиентов). Вы все душевные такие, с вам есть о чём поговорить. Зря люди говорят, что вы ворчливые и вредные.

Я рассмеялся.

– Ой, я, наверное, лишнего болтаю? Простите меня.

– Да нет, всё в порядке.

– Мы просто с вами довольно давно занимаемся, я к вам привыкла. А когда я привыкаю к человеку, то у меня всё барьеры спадают – и тут уж всё: берегись, спасайся, кто может!

– Ну, это здорово, София. Я рад, что вам комфортно со мной.

– Да, вы хороший, один из лучших моих учеников.

– Да бросьте, вы, наверное, это всем говорите…

– Если честно, то да, всем говорю.

После занятия я предложил ей остаться на ужин, однако она отказалась. Предложение остаться на чай София также отвергла.

– Я бы с радостью, но мне нужно спешить, правда.

– Тогда заглядывайте в другой раз. Просто как к другу. Вы знаете, где я живу, у вас есть мой номер. Я буду очень рад. Поговорим о музыке, съедим что-нибудь вкусное, выпьем что-нибудь противное.

– Спасибо большое за приглашение, – сказала она, стоя в дверях. – Я обязательно загляну, когда выдастся свободный денёк.

Конечно, это было враньё. Она не собирается приходить. С чего бы вдруг? Я всего лишь её ученик – один из многих. Если бы София являлась в гости к каждому оболтусу, которого научила танцевать, у неё не осталось бы времени ни на что другое. И всё же было странно видеть её в последний раз. Словно она уходит в мир иной, а я остаюсь горевать по ней. Хотя, казалось бы, чего тут горевать? Мы были едва знакомы. Но возможно дело в том, что она для меня сделала, не представляя, какое огромное это имеет значение.

София ушла. Я закрыл за ней дверь, включил телевизор, выключил свет и в очередной раз направился к бутылке бурбона.

На следующий день начался дождь. И он всё никак не прекращался. Я открыл дверь нараспашку, прислонил к ней стул, чтобы она не закрылась от ветра, выключил телевизор, сел на диван и стал любоваться дождём, наслаждаться его шумом. Как забавно: это всего-навсего множество капель воды, льющихся с неба. А сколько чувств пробуждает такое превосходное в своей обыденности явление. И как разнообразен порой эффект от их созерцания. Бывает становится грустно. Бывает становится очень грустно. Бывает становится слишком грустно. Но иногда чувствуешь неподдельную радость, восторг, какое-то даже облегчение, свободу от участи людской доли. А порой и вовсе возникает чувство, с трудом поддающееся описанию и определению. Это квинтэссенция всех возможных чувств – оно содержит в себе каждое из них, но при том непохоже ни на одно из них. В этом чувстве, думается мне, сокрыто нечто очень важное для понимания человеческой сущности, ответ где-то в этих капельках дождя…