Скорбная песнь истерзанной души - страница 5

Созерцание данного метеорологического явления натолкнуло меня ещё и на мысль о том, что человек не воспринимает мир таким, какой он есть на самом деле. Всегда есть некая тонкая, но непроницаемая грань, отделяющая человека от подлинной, голой реальности. И в этой «грани» содержится, вероятно, всё, что делает человека человеком и всё, что мешает ему стать богом. В том числе и желание, стремление им стать.

Я размышлял и размышлял под аккомпанемент дождя, с удовольствием погружаясь в мысли об отвлечённых, абстрактных материях, позволяющих забыть обо всём, что было, есть и будет. Но тут до меня вдруг донёсся грохот со второго этажа. Будто что-то тяжёлое упало на пол. Вероятно одна из коробок, там хранящихся. Я машинально обратил взор к потолку. Но коробки сами по себе не падают. Это я точно знаю. Что могло заставить её упасть? Ветра там нет и быть не может. Какой-нибудь зверь, птица, крыса, которая забрела туда через чердак? Или человек? Нет. Такого быть не может. Я бы услышал его раньше. Чтобы снаружи попасть на чердак, нужно сперва как-то забраться на крышу, что в такую погоду сделать особенно сложно. Лестницы там нигде нет, нет даже ничего такого, что можно было бы использовать как лестницу. Но если допустить, что каким-то чудом человеку удалось забраться на крышу, то ему, дабы проникнуть на чердак, придётся ломать черепицу, не свалившись при этом вниз (надо ли говорить, что сделать это голыми руками практически невозможно17). Другого способа попасть внутрь нет (чердачное окно я тоже наглухо заколотил). Если же ему удастся и это, то далее он должен либо выломать дверцу, либо выдернуть как минимум две половицы, дабы попасть на второй этаж. И то, и другое, и третье производит шум, который невозможно не услышать. Его не скрыть ни в дожде, ни в грозе. А раз так, значит, вероятность того, что там, на втором этаже, находится человек, крайне мала. Выходит, можно со спокойной душой (ну, почти) пойти и проверить. Покончить с этим, чтобы дальше волочить своё жалкое существование.

Я встал, отодвинул стул, закрыл дверь, запер её на все замки и замер, прислушиваясь к каждому шороху. Телевизор молчал, тишина стояла звенящая18. Я слышал, как бьётся моё сердце, как кровь бежит по венам (я был точно уверен, что слышу это). Тишина была столь чистой, что всякий раз, когда моргал, я слышал шум ресниц – словно взмах крыльев мифической птицы (я был точно уверен, что слышу это). Мне стало не по себе. А уж когда заскрипели половицы на втором этаже, я и вовсе погрузился в беспросветный ужас. Волосы встали дыбом, сердце замерло, кровь застыла.

«От беготни крыс не скрипят половицы», – сказал я сам себе и на цыпочках побежал в кухню, взял нож.

Ключ от двери, ведущей на второй этаж, лежал в тайнике в одной из книг на полке, но в тот момент я никак не мог вспомнить, в какой именно книге находится этот тайник. Я шёпотом ругал себя самыми последними словами, проклинал всё на свете и перебирал подряд все книги в поисках заветного ключа.

Найдя его наконец, я стал подниматься по лестнице. Очень медленно, осторожно, прощупывая каждую ступеньку, чтобы ни одна из них не выдала меня.

«Может мне всё это просто послышалось, – успокаивал я себя. – Человек, который видит мёртвых людей, вполне может слышать то, чего нет. Да и у кого так не бывало: сидишь дома один и слышишь какой-то шум. А потом понимаешь: померещилось. У всех бывало. Вот и нечего волноваться понапрасну».