– давай дед, сделай что-нибудь! – но тот, внимательно осмотрев, сказал:
– Это уже будет очень больно, воспаление пошло.
И действительно, при попытке удалить корень, я чуть не потерял сознание и дед прекратил пытку.
–Надо идти в санчасть,– сказал Петрович:
– правда там тоже не намного лучше будет – и объяснил, что для удаления каждого зуба существует свой инструмент – щипцы, а в санчасти емецкой зоны в сейфе есть только один для всех и добавил:
– анестезия какая-то была, но не уверен, и даже если что-то медсестра и найдёт – не особо поможет.
И мы пошли в санчасть. Пока дежурный на проходной вызвал ДПНК, пока я объяснял, что почём и что до съёма мне не дожить, прошло около часа. Зайдя в санчасть и отправив местного шныря найти его начальницу – медсестру Халиду, которая отсутствовала, так как ушла пить чай и пообщаться с подругой – начальницей зоновского ларька, прошло ещё полтора часа. И когда дед всадил мне укол в челюсть, и снова стал суетливо объяснять, что лекарство очень слабой концентрации и не сильно поможет – мне уже было всё равно. Я опять сел на табурет (так как врачебного кресла в санчасти никогда не было) вцепился в него обеими руками, и когда он тащил корень щипцами неизвестно для какого зуба, а медсестра ехидно мне говорила:
– что ж ты это Мастер стонешь, где твоя крутость? – думал только о том, чтобы не потерять сознание и не упасть. Но всё проходит, и когда удалив корень мы с дедом шли в отряд, я ещё успел сказать ему:
– дед, с меня горит! И не раздеваясь упал на свою шконку….
Наконец закончился этот, не самый лучший, но и не самый худший день лагерной жизни, которых было в моём сроке от звонка до звонка одна тысяча девяносто пять и хорошо, что в отличии от рассказа одного знаменитого писателя – високосных лет не было, и ни одного лишнего дня не добавилось.
Моё возвращение на Емецк, как потом оказалось, стало как нельзя кстати: и для руководства емецкого строительного участка ПМК – 991, и администрации зоны, да честно говоря – и меня тоже. Выскочив первым из автозака у ворот зоны, я потянулся и бросив взгляд налево, выше забора – на крышах котельной и кормоцеха увидел чёрные фигурки зэков, которые зная, что сегодня этап, пытались рассмотреть прибывших. В однообразной, тягучей жизни зоны – этап, то ещё развлечение. Пройдя через шмон, все этапники столпились у штаба и ждали вызова в кабинет местного «хозяина» – майора Бондаренко, где решалось в какой бригаде они будут работать, и в каком отряде жить. В кабинете, кроме самого майора, сидели начальники отрядов, начальник оперчасти «кум» – капитан Некрасов и двое из администрации ПМК- 991: строительный мастер Сашка Гляненко и прораб Хабаров, которые при появлении меня в кабинете, улыбаясь встали и подошли поздороваться. Начальника емецкого участка ПМК Бересневича не было, и Бондаренко сразу взял быка за рога:
– ну здравствуй Петровский, представлять тебя присутствующим не буду, как и присутствующих тебе – все друг друга хорошо знаете. Подполковник Некрашевич недавно звонил и рассказал, на каких условиях он разрешил тебя сюда этапировать и надеется, что польза от тебя будет. Поэтому давайте сразу к делу. Георгий Иосифович сам приехать не смог, но просил передать, что приказ о твоём назначении мастером объекта начальник ПМК подписал, и чтобы ты сразу приступал к работе. Но у меня для тебя есть ещё и свой приказ, мы тоже его с ним согласовали. На строительстве комплекса создаётся новая бригада, которая будет заниматься отделочными работами: штукатурными, малярными, плиточными и т.д. – и руководить ею будешь ты Петровский. Вот тебе бабушка и Юрьев день!
