Мы с Ромой
первопроходцами двинулись вперёд. Миша шел за мной, следом Оксана.
— Хотелось бы
попробовать хоть одну Байкальскую сосулю, — сказала я.
— Катя,
заболеешь, — предупредил Рома.
— Держи!
Я оглянулась,
Миша голой рукой держал прозрачную сосульку. За его спиной послышался протяжный
вздох. Он оглянулся к Оксане.
— Тоже хочешь?
Утонченные черты
лица Оксаны поплыли, она словно с трудом удерживала маску приличия, чувствуя
себя не в своей тарелке. Михаил как будто специально дразнил её, уделяя моей
особе повышенное внимание.
— Мне нельзя
холодное, — ответила Оксана.
— Я в детстве всегда их сосала, — моё последнее
слово прозвучало несколько двусмысленно и я поправилась, — грызла сосульки.
— Да уж, —
хмыкнул Рома, — понятно.
— Полностью с
тобой согласен, Роман, — с невозмутимым
видом поддакнул Миша, — сосульки можно рассматривать как фаллический символ.
— Вы не ах…не обнаглели,
носители фаллосов? — я демонстративно откусила кончик сосульки, с хрустом
разжевала её.
Мужики
разразились хохотом.
— Вы вообще-то
впёрлись в пещеру, — добавила я, — а это как ни крути другой символ.
Миша и Рома
одобрительно захлопали в ладоши.
— Прямо ринулись
сюда, — добавила я.
— У меня живот
болит от смеха, — сказал Рома, вытирая выступившие слёзы.
Пещера стала
немного шире, и мы столпились под высоким потолком, откуда на нас устрашающе
смотрели пики прозрачных красавиц. В
глубине пещеры свет стал приглушён, мы попали в опасно – интимную зону.
Захотелось закрыть глаза, впасть в транс, почувствовать, как над головой
сгрудились ледяные копья, услышать их шелест и решение. Падать или нет?
Адреналин в крови, похоже, не выветрился, раз меня посещали такие дикие мысли.
Предчувствие?
Возможно.
Это пространство
не слепо и глухо. Оно дышало, вслушиваясь в ритм моего сердца, моё дыхание, мои
мысли.
— Смотрите,
сколько сосулек на льду. Они, похоже, сами падают.
Сняв варежку, я
потянулась пальцем к острию над головой, с вожделением отломила кончик прозрачной
сосульки.
— Ой, не надо
трогать, — всполошилась Оксана. — Вдруг
ты там что-то сдвинешь, и они рухнут на нас.
— Сосулечная
бомбёжка? — мне понравилось новое словосочетание.
Стоило закрыть
глаза, в воображение ввинтился образ: я в красном купальнике под длинными
ледяными иглами, протянувшими ко мне свои холодные пальцы с потолка пещеры. Я
выдохнула пар изо рта. Серебряная пыль осыпалась голову.
— Так, давайте
отсюда на выход, — засуетился Рома, — фантазёры. Для фоток здесь света мало.
Плохо получиться.
Оксана сразу же
пошла вперёд, будто испугавшись небесной кары. Меня насмешила её реакция, но
если подумать, для страха, видимо, был серьёзный повод. Мой мозг хоть и замечал
детали, но анализировать их не торопился, слишком светло и радостно было на
душе.
Зычный голос
сопровождающего начал сзывать нас к хивусу.
Мы приехали к
месту стоянки буханок, когда стемнело. Газик привёз нас к месту обитания,
надрывно ревя мотором, медленно и верно взбираясь в гору. В этот раз белая
собака не сопровождала хозяина.
День прошёл необычайно плодотворно, я падала
от усталости, мечтая завалиться в кровать. От воспоминаний о соседке поморщилась,
вот бы и дальше её не видеть.
Сняв куртку на
выходе, забежала наверх в комнату, сгоняла в санузел по делам, повернулась
к девчонке, лежавшей на кровати с
телефоном.
— Привет ещё раз.
Что куратор рассказывала? Есть что-то важное?
