Юля раздала мужчинам мётлы, и пошла вперёд,
вглядываясь в поверхность под ногами.
— Сейчас, будем
очищать лёд.
— Может мётла
отдать девчонкам, они же на них летают, — схохмил Паша, за что получил локтем в
бок от жены.
Через пару минут
Юля указала место, где требовалось мести. Мужчины с энтузиазмом принялись за
дело. Рома и Паша махали метлами,
состязаясь в остроумии друг с другом. Очищенный пятачок следовало полить
кипятком, чтобы лёд показал свои богатства.
— В этом году не
повезло с погодой, — вещала Юля тонким пронзительным голосом, — выпало много
снега. Добраться до пузырьков не так-то просто.
Народ сгрудился
вокруг наших подметальщиков. Мы с Лилей поливали кипятком освободившиеся пятаки
льда, оценивая работу мужчин.
Пузырьки мы,
конечно, узрели, но надо сказать, они не поразили моё воображение. Тем не менее, я выступила в роли селебрити. Рома
нащелкал столько снимков со мной, что я попросту отобрала у него свой телефон.
Невдалеке от нас Екатерина снимала исключительно лёд с пузырями, видимо, не
желая видеть своё лицо на фотографиях. Миша с Оксаной чинно фотали друг друга.
— Если
просверлить в пузыре небольшое отверстие и поднести к нему спичку, место
вспыхнет подобно газовой конфорке.
— Мне кажется,
огонёк будет слабенький, слишком пузырики маленькие.
— Здесь
маленькие, но примерно с 2020 года стали всё чаще появляться крупные пузыри. И
кстати, летом это опасно для судоходства. Считают, что большие пузыри могут высвободиться
от звука мощного мотора, перевернуть корабль и пустить его на дно.
— Юля, вы нам
какой-то триллер рассказываете.
— Что есть, то
есть. По количеству регистрируемых аномальных явлений в России Байкал занимает
третью строчку в рейтинге самых таинственных мест. Очевидцы даже видели инопланетян.
— Нам паковать
чемоданы и бежать отсюда?
— Нет, сейчас мы
будем греться.
Юля вытащила
коробки с бокалами на толстых ножках, разлила из термоса глинтвейн, добавив в
бокал кусочки фруктов. Мы быстро расхватали бокалы, глинтвейн на морозе пошёл
на ура.
— Вдоль мыса
Хобой, куда мы сейчас поедем любоваться ледяными пещерам, — объявила Юля, — волны Малого Моря достигают высотой
тридцати и более метров. Фотоблогеры со всего мира съезжаются сюда ради
удивительных кадров.
Сердце тревожно
подпрыгнуло.
— Рома, — я
чокнулась с ним бокалом, — хоть я и не
крутой блогер, но в пещере собираюсь раздеться до купальника.
Глаза Ромы
сверкнули предвкушением и тут же сменили тональность.
— Увидеть тебя в
купальнике заманчиво, но… — он допил глинтвейн, — сегодня очень холодно. Ты не простынешь?
Мороз щипал
щёки, купальник под слоями одежды холодил тело, я поёжилась, представляя себя
почти голой.
— Постараюсь
быстро. И у меня тапочки есть. Белые.
Мы засмеялись одновременно,
моё волнение улеглось. Не сказать, что я жаждала умопомрачительных фото для
соцсетей, мне просто требовалось что-то неординарное, рискованное, оставшееся в
памяти ярким чувственным пятном. Свои прекрасные моменты я как старый скряга складывала
в копилку памяти. Давно поняв, что в голове почему-то задерживаются в основном
драмы и трагедии, я сознательно старалась держать другие эмоции.
Переключение
мозга с волны негатива на дофаминовый приход давался трудно, но этот навык я упорно
тренировала. Поначалу я как будто бродила в темных закоулках сознания со
свечкой, потом научилась владеть фонарём, а после нашла рубильник, который по
щелчку включал свет в тёмном подвале – закромах моей памяти.
