Холод бодрит,
мороз румянит щёки, кровь по жилам бежит
быстрее, обостряются чувства и мысли. Холод закаляет, совершенствует, помогает
радоваться контрасту мороза и тепла. Зима для наших предков всегда была
временем отдыха, временем осмысления и покоя.
Осмысление.
Ноги задубели,
но мозг пробудился от понимания того, что мне нужно. Зонтик из прозрачных
твёрдых сосулек раскрылся в пещере. Мощный, ледяной он накрыл пространство,
вливая магическую силу в того, кто находился под ним.
Миша уже скрылся
в темном логове, когда я подобралась вплотную к пещере, запнулась, увидев на
льду большие и маленькие куски сосулек. Я просунула ладони в рукава, закатывать
не стала, послужат вместо перчаток. Прижавшись к стене, пошла вперёд. Из-за
сбитого дыхания я не слышала, что творилось впереди.
Под ноги
шарахнулась сосулька. Хотелось оглянуться, увидеть глаза злобной малолетки,
потому что не пещера гневалась на
вторжение, а кое-то другой. Есть те, кто создаёт, есть и те, кто разрушает. Я
не должна сейчас резонировать со злобой, иначе моё созидание вылетит в трубу.
Мелкие и крупные
продолговатые ледяные куски тормозили моё движение. Сосульки вновь забарабанили
об пол. Несколько осколков грохнулись рядом с белыми тапочками, но над моей
головой всё же не было острых ледяных копий.
Не трястись, не бояться
— Я вас вытащу.
У меня зонтик. Он прикроет.
Чуть
отдышавшись, двинулась вперёд. Холод – моя стихия, я принимаю его, живу в нём,
люблю его.
Время
остановилось, в пустоте и невесомости растворилась моя суть, превратилась в
ничто, в нигде. Шум стих. Сердце билось
спокойно, дыхание стало размеренным. В безвременьи нет времени, нет мыслей, нет
опоры. Квантовая пустота формирует линии вероятностей, отсекает ненужное,
рождает смыслы.
Мощный поток
силы ошпарил огнём, стало настолько жарко, будто моя кожа загорелась. Я
сбросила куртку, потянулась к лямкам купальника, нужно сорвать с себя его
полностью. Даже тапки хотелось скинуть с ног, до того мне стало горячо.
— Катя!
Голос словно
развеял дурман. Я очнулась, рвано дыша, как рыба без воды. Около стены, там,
где я разделась для фотосессии, на полу сидел Рома и сумасшедшими глазами
смотрел на меня. В первое мгновение я чуть не завизжала от страха. Миша
остановился, оглянулся на меня.
— Что за
стриптиз? — заорал он.
Одна лямка
красного купальника так и болталась на локте, почти оголив грудь.
— Мне…стало жарко,
— прошептала я, глупо надеясь, что за треском сосулек меня никто не услышал.
— Стой там! Не
двигайся!
Конечно, не
буду, потому что не могу ступить и шагу.
Силы покинули
меня, зубы выбивали дробь, пальцы ног окоченели, каждая клеточка тела вошла в
резонанс с вибрацией сосулек. «Множители высокого уровня – могут глушить чужие эмоции злобы, нетерпимости,
ненависти, агрессии» — прозвучал голос Марьяны в голове. Полностью выдохнула
морозный воздух из лёгких, закрыла глаза. Я всё могу.
Вновь подняла над
головой свой зонтик. Я под его защитой.
Кто-то прижал
меня к колючему свитеру, поднял подбородок холодными пальцами, крепко поцеловал
в замёрзшие губы и отпустил. Я дёрнулась вслед за ним, за ускользнувшим теплом.
Открыла глаза.
— Миша.
У него в руках
были мои вещи.
— Надо согреть
тебя.
Он принялся
надевать на меня холодные замёрзшие вещи: футболку, толстовку, шерстяные носки,
легинсы из верблюжьей шерсти, утеплённые спортивные штаны, валенки, пуховик,
шапку.
