Скучно не будет - страница 3

Михалыч не врёт, Михалыч так видит

Поехал как-то Михалыч к себе на дачу, да по пути к другу в гости попал.

А Михалыч ведь какой! Кто у друга – друг, тот обязательно и Михалычу другом станет.

Вот и закрутило его по гостям.

Затерялся в застольных беседах, как во времени, так и по месту перемещения.

Кто-то из участников естественным образом убывал, кто-то менялся.

Одно не менялось – это центр внимания, Михалыч.

Но куда ехал, с кем разговор начинал, Михалыч уже и не помнит. А спросить неудобно.

Да тут неожиданно Гуттер появился. Есть на даче чудак один, из местных.

Редко кто Гуттера трезвым видел.

Одно было удобно. По атрибутике его одежды можно издалека узнать, трезвый Гуттер или гуляет.

И дальше строить маршрут по желанию своего настроения.

Если одет Гуттер, как все нормальные мужики, в телогрейку, – значит, трезвый. Но если на голове фуражка,

а ниже китель милицейский, – значит, Гуттер в загуле, и лучше его обойти. А не то замучает пустыми разговорами.

Но в этот раз Михалыч Гуттеру обрадовался. Хотя по виду Гуттер – гулял. И не слабо!

На одном плече погон с капитанскими звёздочками, а на другом – с майорской. Но не это главное.

А главное то, что если здесь Гуттер, значит, и дача где-то рядом.

И Гуттер, уловив родственное состояние Михалыча, тоже очень ему обрадовался.

Под козырёк взял. И, к удивлению, Михалыча, чётко выговорил:

– Товарищ Михалыч, за время моего дежурства никаких происшествий в деревне не произошло.

Михалыч, изобразив на лице трезвость:

– Безобразие, самогоноварение…

– Никак нет! Всё чисто!

– А что-о пьём?

– Чис-с-с-сый спирт!

Вот оно, заветное слияние города и деревни.

Тот, кто рядом за Гуттера держался, выпрямился и на ухо у Гуттера громко спросил:

– Кто это?

– Друг мой из Москвы.

– Из Моск-вы?! Да ну! А скажи нам, милый человек, ты Ленина видел?

– Конечно, – отвечает Михалыч. – Видел, сколько раз, как и он меня.

– А какой он – Ленин? – приставал собеседник. И значительный интерес на лице нарисовал.

– Как те сказать. Ну, росточка он небольшого, но шустрый. Бывало, приедешь на работу в Администрацию президента…

– А где это?

– Да там, где раньше Наркомпром был.

– А-а, – понимающе протянул новый знакомый.

– Только пройдёшь пропускную процедуру, только переоденешься. Смотришь, а тебе навстречу по коридору Ленин с чайником идёт. А чайник у него, как у Серёги. Ну ты, Сань, знаешь, – обратился Михалыч за подтверждением к Гуттеру, – какой у Серёги чайник.

– Да-а, знаю. Копчёный, как у шахтёра лампа.

– Вот-вот, – заручившись поддержкой своей правды, продолжал Михалыч. – Идёт, меня увидит и обязательно спросит: «Как дела, товарищ Михалыч? Не тяжела ли работа?» – «Да нет, – говорю, – не тяжела. Всё нормально. Справимся, товарищ Ленин». – «Не желаете ли горячего чая, товарищ Михалыч?»

– А какой у Ленина чай, «Ахмад»? – спросил кто-то из слушавших.

– Да нет, морковный, как всегда.

– Морковный – это хорошо. Это даже лучше рассола. Морковь оттяжку даёт, – и собеседник сделал важное лицо от своих значительных знаний.

– «Спасибо, – говорю, – Владимир Ильич, работа ждёт». – «Да-да. Работа, товарищ Михалыч, – это сейчас архиважная вещь. Я вот о чём вас попрошу. Здесь, я вижу, благодаря вам всё нормально. А вот в Кремле работы невпроворот. Так что вы, товарищ Михалыч, бросайте всё на… – и срочно в Кремль. Мы завтра ходоков из Украины ждём, а у нас зал Георгиевский без позолоты стоит. Какие-то гады всю ободрали». Только в Кремль приедешь, пока процедуру с пропусками пройдёшь, пер-р-раденешься, смотришь, а по коридору опять Ленин с чайником навстречу.