Сквозь цветное стекло - страница 9

Город, в котором происходили описываемые события, наш щедрый, лучезарный, гостеприимный город шестидесятых – семидесятых годов решал множество задач. Он строился, латал старые и возводил новые здания, украшал улицы, разбивал скверы, выпрямлял дороги, выращивал овощи, сушил и перерабатывал чайный сбор, нянчил и учил детей, подлечивал и развлекал курортника, поил его собственным молоком, кормил свежеиспеченным хлебом… Город трудился… Еще работали в здравницах врачи и медсестры военных лет, трогательные в своих воспоминаниях о городе-госпитале. Еще сидел за верстаком у входа в незамысловатый, напоминающий дачку, домишко, что напротив театра, сапожник и чинил нашу обувь. В кафе на углу Театральной и Орджоникидзе на ходу перехватывали что-нибудь вечно занятые работники студии телевидения, иногда туда заглядывали и наши артисты – посекретничать, обсудить насущное. А чуть подальше, в Музее краеведения, бывшем общественном собрании, где когда-то располагался театр, кропотливо, дотошно и с любовью научные работники и экскурсоводы составляли летопись города-курорта…

В услугах филармонии нуждались не только отдыхающие, но и сочинцы. И потому планировать свою работу надо было с учетом их интересов и со вниманием к их труду. Я уже набрала силу, освоилась на сцене, когда Давид Григорьевич обратился с просьбой помочь ему выстроить работу нашего лектория, одному со всем справиться становилось все труднее, объем работы увеличивался. К тому времени более или менее была налажена связь со школами, хотя все проходило спонтанно и не всегда с учетом возрастных интересов. А вот для тружеников здравниц, совхозов и предприятий сделано пока ничего не было. Словом, мне предложено было сесть в кабинет и придумать абонементы на следующий концертный сезон. Это то, что мне совсем не подходило, не было интересно, более того – пугало меня! Я всячески отнекивалась, выставляя разные уважительные причины. Но, как говаривали в наши времена, «есть такое слово – НАДО!» Наконец, я согласилась занять стул заведующей лекторием с двумя условиями: не прерывать собственной моей творческой работы на сцене и освободить меня от начальственной должности по первому моему желанию. Желание возникло очень скоро, но я успела управиться. На свет родились абонементы «В рабочий полдень» и «Сельский час» (мы выступали на полевых станах, чайных плантациях, сельских клубах, в цехах заводов и комбинатов), разработана была тематика для школьников трех возрастных групп, с учетом юбилейных дат в мире искусства составлен перечень концертов главного городского абонемента, проходившего на сцене концертного зала музыкальной школы, где теперь царствует орган. В какое точно время – я этого не знаю – зародилась традиция филармонии ежемесячно выступать в подшефном Белореченском районе с двумя концертами: утром в детской трудовой колонии, а вечером – для жителей в клубе, после чего – на поезд и домой! Иногда выезжали на автобусе. Рассказывали, что однажды, когда в колонии выступала группа музыковеда Раисы Храмовой, случился веселый казус, послуживший показателем того, как искусство воздействует на массы! В состав группы как раз входили Татьяна Пастухова, Сусанна Арутюнова (помните, знойная армянка, которая хохотала меццо-сопрано у стен театра?), прекрасный скрипач Юрий Зарецкий (колобок со скрипкой под мышкой) … Раиса Сергеевна была очень «заводным», эмоциональным лектором, она умела быстро собирать внимание слушателей, стремительно овладевала аудиторией и сообщала информацию, не давая ей опомниться. Так вот рассказывали, что когда она в беседе о Чайковском объявила, что сейчас прозвучит романс на стихи Ратгауза «Мы сидели с тобой…», в зале раздался гул – публика прониклась, ощутив общность… Можно было дальше не выступать… Аплодисменты не стихали, несмотря на грозно выставленное вооружение охранников!