– Ну, что? – обратился сам к себе Саня. – Пойдём отрабатывать пирожки!
– Какие ещё пирожки? – спросил, закуривая «Приму», Васильевич.
– Да так, студенческая поговорка, – ответил Саня и выпрыгнул на свежий снег из машины.
Потянувшись и поёжившись от мороза, он оглядел поле битвы. Снегурочки нигде не было!
Из газика выпрыгнул молодой сержант и, увидев Саню, заулыбался.
– Здорово, помощник смерти! – радостно поприветствовал он фельдшера.
– Здорово, шериф! – буркнул в ответ Саня. – Слышь, Серёга, а труп-то где?
– Чей?!
– Ну не мой же! Девушки?
– Какой девушки? – с изумлением спросил сержант.
– Обнажённой!
– Обнажённой девушки?! – уже с ужасом переспросил милиционер. – Ты, Санёк, часом не того?.. У тебя крышу сдуло вместе с домиком, как у девочки Элли из Изумрудного города?
– Слышь, ты, мент из графства Кент, у меня через два часа урология в железнодорожной больнице. На, читай!
И Саня протянул сигнальный лист вызова бригады скорой помощи.
– А, это… Во Колян прикололся! Идём к машине.
– Подожди, я носилки возьму!
Саня подбежал, распахнул задние двери «рафика» и вытащил носилки.
– Всё. Теперь пошли.
Сержант приглашающим жестом широко распахнул правую заднюю дверь газика и произнес с королевской щедростью:
– Забирай!
Саня обалдело уставился на пустой салон.
– Так тут никого нет…
– Как? – испуганно спросил Серёга и сам заглянул в салон. – Так ты внизу не смотрел, под сидениями!
И тут Саня увидел две угольно-черные стопы.
– Негритянка, что ли?!
– Сам ты негритянка; помыть – и будет Белоснежкой!
– Так я и сказал, что труп девушки, – пробурчал фельдшер обиженно, – хорош новогодний подарочек!
– Да какая она девушка? Может быть, и была ею до семнадцатого года! И совсем она не труп, так, подмёрзла слегка, свежемороженая…
Саня скептически потянул за антрацитовые пятки, но тело не желало покидать газик, чем-то там зацепившись. На другом конце машины из-под сиденья послышалось ворчание с отдельными фрагментами мата!
– Так она живая!
– А я тебе что говорил!
– Давай помоги. А то что-то там застряло.
Они дернули разом. Как в сказке репку, и из машины вылетело женское существо неопределенного возраста. Единственным её одеянием был грязно-голубой пеньюар, прикрывавший две трети дряблого торса. Другой одежды не было. Существо пьяно покачивалось на ногах, покрытых грязью и варикозными венами. Взгляд был мутным.
– Ё-моё! Давай положим её на носилки.
Во время транспортировки из «газика» тело при выгрузке повредило себе нос, о чем свидетельствовал красный ручеёк из левой ноздри.
Существо упорно не желало ложиться на носилки.
– Поехали, бабуля, поехали!
– Я пока не хочу кататься… Сначала угостите меня портвешком или сухариком…
Тут подвезли бочку с молоком, но стоявшую очередь развивающиеся события интересовали гораздо больше.
– Серёга, прикрой меня. Пора кончать этот цирк, – произнёс Саня и сделал подсечку старушке, которая благополучно приземлилась на стоящие на земле носилки.
– Серый, понесли быстро старуху к машине!
Очередь заволновалась, послышались возмущенные комментарии.
– Глядите, глядите, чего «скорая» вытворяет! А им ещё и милиция помогает, надо сообщить куда следует. Сталина на них нету!
Бабка упорно не хотела помещаться в распахнутый задний проход «рафика». Она сидела на носилках и, раскинув руки, вцепилась в борта машины.
Милиционер с трудом держал заднюю часть носилок, в то время как фельдшер пытался задвинуть в салон переднюю их часть. Наконец фельдшер не выдержал и двинул в желеобразный живот этой зимней Венеры. После чего она сложилась пополам; удалось носилки задвинуть и захлопнуть дверцы машины.
