Читать онлайн Татьяна Батурина - Сладчайшие дни бытия
© ГБУК «Издатель», 2016
© Батурина Т. М., 2016
* * *
Вишня
Запомню скорее, запомню себя на балконе,
На старом-престаром, на тесном домашнем балконе,
Где я вытираю счастливые мокрые косы
Под солнечным дождиком радугою-полотенцем,
А рядом парит-воспаряет вишнёвая чашка
С крутым кипяточком, с пригожим вишнёвым вареньем…
Быть может, когда-то мои незнакомые предки,
Нисколько себя не желаючи увековечить,
Запомнились небом, водою, домашнею вишней –
Иначе зачем я о них незагаданно знаю?
Лицу хорошо без очков в нелюбимой оправе
Из буднично-тягостной проволоки нержавейной,
Очки я забыла вчера на садовой скамейке,
Теперь и смутны, и пусты неоглядные дали,
Но ясно глазам в ненаглядном родимом пространстве:
Оно ещё сонно, но утро стучит перламутром
В окно сновидений, и трепетный ветр залетает,
И сын выбегает из снов, как из ярких деревьев…
Я видела эти деревья старинного сада,
Я знала их крону – она закрывала полнеба!
А самая-самая старая-старая вишня
Жила во дворе, у порога крестьянского рода –
Высокая!
Вишни такой многосладкой теперь не бывает,
Мне в этом порукою древние осы и пчёлы:
Как сладко томились они над вишнёвым вареньем,
Над медным, гудящим, сияющим солнечным тазом,
И вместе так жадно снимали мы первую пенку!
Училась я, капнув на ноготь горячую каплю
Сиропа, разведать, вполне ли готово варенье:
Коль капелька-вишенка крепко кругла и упруга,
Готово, сладчайшее!
Будет навеки сохранно
В стеклянных нарядах да в белых холщовых платочках…
Узнал, догадался ли сын среди ярких деревьев,
Что прошлая жизнь сохраняется, словно варенье,
Но – правильной варки?
Что древо вишнёвого рода
Горчайшие дни бытия усладит напоследок?..
Сладчайшие дни бытия…
2002
«Неувядаем Божий мир…»
Неувядаем Божий мир,
Его отрады вне ограды
Земной, ведь он из горней рады!
Кому же белый свет не мил?
Неувядаем Божий мир.
Во всяком дне мы не мудрей –
Приязней мир, и мудрость в этом,
Напрасно резвый словопрей
Иным заботится ответом –
Во всяком дне мы не мудрей.
Ах, замолчать!
Лишь Божий глас
Звучит на всём на белом свете:
Господь соединяет нас
В миру всепамятью о смерти –
Тогда и слышен Божий глас.
Каким иным хранить преданьем
Цветущие неувяданьем
Поверх ограды золотой
Плоды гармонии святой?
В раю отрады золотой!
2002
«Не искушайся, милый друг…»
Не искушайся, милый друг,
Что и в тени уединенья
Теперь как будто недосуг
Искать былого вдохновенья.
Мне скучен праздничный всполох,
Немил простор житейской битвы:
Не вдохновение, но вдох,
Не вдох, но веянье молитвы –
Вот быт, всё более благой,
А там – и старческое бденье…
Да ниспошлёт Господь покой
И – вдруг! – былое вдохновенье!
1999
«Что знает мир о родине моей?..»
Что знает мир о родине моей?
Велик порыв влететь в родной питомник
Где, ополчённый колкостью ветвей,
От роду сладок матушкин крыжовник.
И так высок отцовский виноград,
Что не задеть косынкой пестрядинной!
И ныне дозволяет вертоград
Расплакаться в листве своей былинной.
Ах, поздних слёз простительная прядь
Былых мечтаний, радостей, желаний!
Теперь почти единственная рать
На страже постаревших упований…
2002
Автопортрет с тюрей
Среди апельсинных ноктюрнов,
С бокалом свечи золотой?
Нет, с ложкой над кашею-тюрей
В сорочке из марли пустой.
Так крепко я ложку держала,
Что сгинула в нетях война:
Видать, победиха-держава
И тюрей спасаться вольна!
Она присмотрела за мною,
И я не забыла о том,
Как мать подпирала спиною
Наш талый, наш глиняный дом,
Как вечером с доброго неба
Снимал мой усталый отец
Пшеничное солнышко хлеба,
А вместо звезды – леденец…
2006
У матушки
Слышу: матушка ходит,
Зряшно огня не жжёт,
Радостью путеводит,
Старостью бережёт.
Чем ещё, Боже, кроме
Вечности, живы мы
В белом пуховом доме
Матушкиной зимы?
1994
Отцовский сад
То ли дела ищу, то ли тихого лада,
Только вижу с любого крыльца
Простоватые яблони нашего сада,
Нескупую заботу отца.
Мне хватало всегда одного только взгляда,
Чтоб узнать за слепую версту
Голубую смородину нашего сада,
Кружевную её простоту.
Лишь в саду в забытьи согревала прохлада,
Рассыпаясь охранной листвой,
Неизбывная шелестность нашего сада
Укрывала от бед с головой.
Ты не смейся, печаль, ты не хмурься, отрада, –
Одинаково вы хороши!
Не по времени года – по времени сада
Я сверяю погоду души.
И меж светом начала и мифом распада
Не с того ль всё нестаточней связь,
Что живу, каждым корнем отцовского сада
За державную землю держась?
1990
Ясный колодец
На дне любого колодца
Живут лица людей,
Когда-то заглянувших сюда.
Так я увидела бабушку,
Которая ушла до моего рожденья.
А теперь рядом с её ясностью
Светится лик моего деда.
В детстве, вечерами,
Не желая расставаться
С тихим великолепием ночи,
Я садилась в траву у сруба
И смотрела, как могучие плечи
Загулявшего пáрубка
Закрывали собой душистое небо,
Наполовину застрявшее в колодце.
Тогда я думала, с испугом глядя
На его жаркие губы:
«И он неживой?..»
А парень бежал догонять
Свою Ганнусю,
Что уже мелькала
Белою блузкою за огородами…
Когда я снова приезжаю
В своё село
И с радостью иду по воду,
Я склоняюсь над новыми лицами
И стеснённо смотрю
На тёплые ясные стены…
Однажды я привела сюда сына,
Напоила живой водой,
Чтобы познал он утоление жажды,
Чтобы потом без меня
Долго ведал судьбу.
1970
Не заплывай далеко…
Дальнею и молодою,
Светопрозрачно-легко
Мама стоит над водою:
– Не заплывай далеко!
Где там… Летят мои косы
Рядом с высокой волной,
Сердце не знает износа,
Крылья гремят за спиной!
Так и несут меня воды –
Низко ли, высоко…
Мама кричит через годы:
– Не заплывай далеко!
1992
Отец перед вечностью
…Меж тем вовсю разросся сад отцовский –
И слава Богу! Есть отцу забота,
Ему светлей в трудах чернорабочих,
Чем на веранде – с лампой, при газете…
Но примечать неладное я стала:
Глядит стеснённо, даже виновато,
Молчит, как будто праздного ответа
Страшится без надежды на сердечность…
Что это – стариковские причуды?
Иль памяти виденья молодые
Нечаянно выматывают силы?
Тогда не знала я, не понимала,
Какая это мука – одинокость
В стоянии пред Вечностью…
2011
«Когда миновало цветастое время весны…»
Когда миновало цветастое время весны
И стали все платья на мне не нарочно тесны,
Притихла душа – песнеплёт, звездочёт, книгочей,
А дом превратился в целительность дней и ночей.
Какая охранная песня меня стерегла?
Заботам дневным подпевали четыре угла,
А ночью, когда уставали дневные труды,
В сверчков обращались четыре старухи-звезды.
Десятого дня золотого вовсю октября
Дитя появилось из нетей ни свет ни заря…
Я мигом уснула, пополнив родимый народ:
Работа на вечность – труднейшая среди работ!
Очнулась – и млечная песня очнулась во мне,
Приникло дитя к благодатной её белизне,
Своим бытием неуёмным, горячим, нагим
Блаженной любви продолжая пленительный гимн.
1980
«Во сне о сыне кто-то спрашивал…»
Во сне о сыне кто-то спрашивал,
И я кому-то отвечала,
Соприкасались чаша с чашами,
И глина древностью звучала.
Потом меж конными и пешими
Я долго торила дорогу…
Все наши дни у Бога взвешены,
Пока мы живы, слава Богу.
Не дал Господь судьбу правёжную –
Не превращаться ж в пыль дорожную!
Обнимем, сыночка, друг друга,
Дойдём до праздничного луга.
1998
Весна с внучкой
Весна на свете, девушка, весна!
На часиках протаивает вечность,
Сосульками покапывает Млечность,
И блузка прошлогодняя тесна.
Снега, деревья, тропы, тротуары
Меняют белый свет на голубой,
И только фиолетовы пожары
Там, высоко, над самою судьбой.
Глядеть туда и холодно, и страшно,
Дыханья не хватает, ни земли,
А тут весна, тут молодо и влажно,
И электричка рядом, невдали.
Поедем, отомкнём замок-зимовник
На тереме, что низок и высок,
Пора готовить летний туесок,
А кто-то на знакомый куст целовник
Повесит берестяный образок.
И мне дарили тёплое сердечко:
В коре оправа, а внутри – душа!
Во имя тайны радуется свечка,
Заоблачными струями дыша.
За сельским храмом есть кусток могил
Монахиней, сподобившихся схимы,
А дале – дали зелено-озимы,
По ним Архангел схимниц уводил
Невозвратимо, неостановимо…
2002
Весточка
Ветр крушиновый, ветр русиновый,
Унеси всё зло за сосновый лес,
За еловый да за осиновый –
В нети тёмные, где мятётся бес.
Ветр, отпой мне песнь отпущения
Всех стыдов-грехов, всех отрад-бравад!
И прислал мне ветвь извещения
Не дремучий лес, а отцовский сад.
Лист вишнёвый да лист малиновый,
Лист смородинный кружевной-живой
Ветр пронёс через мост калиновый,
Словно весточку с пяди передовой.
Там, у чёрной речки Смородины,
В сени смертные переводины,
Крепок сад отца, словно родонит:
Малый камушек милой родины
Напоследок нас на земле хранит.
Неужели не встану с ним вровень я
Русским толком да в именитый час:
Всяко жертвенно, всяко вовремя
Да с листвой любви про святой запас?
2002
Сороковины
На поле том златой алтей
Цветёт красою неземною,
И встреча с матушкой моей
Парит над полем предо мною.
Вот-вот наступит темнота,
Тоски скудельная подельня,
И матерь входит во врата,
Прощально рученьку подъемля.
Ах, мама, лик прощальный твой!..
Твои, увитые травой,
Всея земли обетованной
Врата!
Нездешность встречи званой…
Молися, мати, обо мне,
Насельнице земной пленницы,
Моей растерянной вине
Дай умереть, а мне – родиться.
Ужели там, где свет и тьма
Распределяются навеки,
Ты немолитвенно нема?
А те, иные человеки?
Донёс ли всяк свою свечу?
Свеча, душа… похожи, слитны…
Не тайнознания хочу –
Спасённой маминой молитвы.
Когда обрáзится судьба
Щедрозабвенными плющами,
Не меркни, мамина мольба!
Прощает мать – Господь прощает.
2000
Семейный нимб
Матушкина немощная сила
Детушек-воробушек таила
От лихвы, от горева набега
Среди жара, среди бела снега.
Утомилась матушка-белица
И навек осталась серебриться
Талым нимбом на семейном снимке
В белой-белой тоненькой косынке.
2009
Отец бы мне помог
И даль на сто дорог,
И лица, лица…
Отец бы мне помог
Проститься.
Обманов страстный слог,
Любови цаца…
Отец бы мне помог
Остаться.
Души затвор-острог,
Грехов пленница…
Отец бы мне помог
Смириться.
2011
Сказка о юности
1
о времени во тридесятом,
В В краю воздушном и весёлом,
Где зимы с вёснами качались
На смуглых солнечных качелях
И где влюблённый тихий мальчик
Дарил мне каждый год гербарий
Чудных, невиданных растений,
Была я девицей румяной,
Подружкой всех моих подружек,
Любимицей собак и кошек
И покорительницей платьев –
Наивных, радостных, прозрачных!
Я так любила, всем на диво,
Стать яркой бабочкой, очнуться
Ленивой кошкой солнцепёка
И расцвести цветком вечерним!
Однажды в городе кипучем
На остановке ожиданья
Стояла я среди народа –
Была я, помнится, сиренью.
Вдруг, словно алый парашютик,
Слетело что-то прямо в листья
Сиреневых прозрачных веток…
Мне стало радостно, как в детстве:
Перо жар-птицы! Да, представьте!
Ладонь моя похолодела
И жарко вспыхнула, всё разом,
Когда перо я подхватила!
Все подступили изумленно,
Но при народе, в хороводе
Восторга, зависти, испуга
Я, засмеявшись торопливо,
Упрятала в темницу сумки
Клочок пылающего света
И громко щелкнула застёжкой.
2
Какое платье сочинила,
Пока по улицам бродила:
Из несгораемого света,
С эмблемой вечности у сердца!
Сирень я попросту забыла
На остановке ожиданья,
На месте выпавшего света.
Мне встретился влюблённый мальчик,
И я ему, смеясь, сказала:
«Мне не нужны твои петрушки,
Твои укропы и ромашки!
Дари теперь свои цветочки
Другой какой-нибудь девчонке!»
Я удивилась: он заплакал!
Потом знакомая собака
За мной, ласкаясь, побежала,
Но громко я ей закричала:
«Уйди, мне некогда с тобою
Играть в твои собачьи игры!
Известны мне твои повадки –
Все ждёшь какой-нибудь подачки!»
Она отстала виновато,
Но долго шла за мною следом,
Пока не подняла я камень…
А во дворе ждала подруга,
Она навстречу мне порхнула
И крикнула: «Я в новом платье!» –
Похожие книги
