Айгрин… Айгрин ан Настри – теперь это я. Восемнадцатилетняя дочь Саббера ан Настри, обедневшего представителя среднего сословия. Ее мать Зора умерла десять лет назад, и отец женился снова на соседке – вдове по имени Эллюза, женщине красивой, но злой и властной, моментально загнавшей мужа под каблук. Как и в классических сказках, мачеха превратила падчерицу в бесплатную служанку, а ее сын Мьюрс, который был на два года старше, сначала без конца обижал сводную сестру, а когда оба подросли, принялся распускать руки. Айгрин пыталась жаловаться отцу, но тот боялся лишний раз раскрыть рот, чтобы не рассердить своевольную супругу.
Мне очень повезло в том, что, попав в другой мир, я не только сохранила свою память, но и получила в наследство воспоминания Айгрин. Хотя они заметно отличались от моих. Базовые знания и навыки, усвоенные в детстве, оказались вполне органичными, а вот для получения более поздней информации мне приходилось делать некоторое усилие. Как будто она хранилась в дальнем шкафу, где ее надо было еще найти. Но все равно я оказалась в более выгодном положении, чем большинство книжных попаданок, которые в лучшем случае знали местный язык, прошитый в их новое тело.
Сделав столь глубокомысленное заключение, я начала уплывать в сон, все еще надеясь, что утром проснусь в своей постели.
4. Глава 3
Надежды не оправдались.
В сон ворвался женский голос, сопровождаемый энергичным похлопыванием по плечу:
- Айгрин, вставай!
Айгрин?
Ах, да. Теперь я Айгрин.
Интересно, как на свадьбе пережили гибель торта… вместе с кондитером?
Но мысль об этом была какой-то бледной и мимолетной.
Теперь это не мои проблемы. Совсем не мои.
- Вставай скорее!
Катрисса, уже одетая, стояла у моей кровати и старательно тормошила меня. Заметив, что я открыла глаза, она заулыбалась во весь рот.
- Наконец-то! А я уж думала, придется облить тебя водой.
- Который час? – пробормотала я, выдергивая себя из-под одеяла.
- Почти пять.
Я еще толком не разобралась, как местная система мер и весов соотносится с нашей, но даже учитывая, что сутки здесь состояли из двадцати часов, была еще почти ночь.
- Мужчины встают рано, - пояснила Катрисса. – А у тебя к шести часам все уже должно быть готово. Если опоздаешь, на первый раз простят, но лучше не надо.
Я быстро оделась, умылась и побежала на кухню, где Лоппи аккуратно резал и раскладывал в плетеные корзинки хлеб, который по утрам приносили из ближайшей пекарни. Вытащив из водника яйца, я спохватилась, что не спросила, в каком виде их обычно едят в этом доме. Помог Лоппи, энергично взмахнувший рукой с ножом:
- Очень-очень твердый желток. Самый твердый!
Ясно, значит, вкрутую. Уже проще, не надо караулить, чтобы не передержать. Поставив кастрюлю на огонь, я достала другую, под кашу, и задумалась, какую сварить. В кладовке стояло десять мешков с разными крупами, а на полке – стеклянные банки с нанесенными краской делениями и цифрами. На каждую была наклеена бумажка с названием крупы. Очень удобно – набираешь из мешка ровно столько, на сколько человек готовишь. Хотя Катрисса предупредила, что брать надо немного больше: лучше если останется, чем кому-то не хватит.
Поскольку память Айгрин подсказывала мне лишь рецепты, я решила варить каши по очереди, пока не попробую все. В ближайшем мешке оказалась крупа, похожая на красный рис, но я знала, что ее надо замачивать с вечера. В следующем обнаружились мелко дробленые зерна кремового цвета, и я наполнила ими банку с надписью «прогго». Кашу эту варили на молоке, добавляя масло и сахар. Получилась она довольно приятной на вкус, чем-то напоминающей кускус.
