– Хорошо, – ответил Павел.
И поехал в архив. Андрей же спустился к экспертам, сразу в кабинет Иваныча.
– Здоров, Иваныч, – приветливо произнёс Кротов, – чем порадуешь? Может, у тебя что-то есть?
– Есть… – загадочно ответил Иваныч.
– Ну так не тяни!
– Мы сделали анализ крови Овчинникова на гормоны, ну там эндорфины, тестостерон, серотонин и т. д…
– И что? – с нескрываемым любопытством спросил Андрей.
– А то, что все гормоны у него в норме, кроме одного, адреналина. «Перешкал» бешеный, в 10 раз, норма – 112–658 пг/мл, а у него перед смертью почти 6000… Такого даже теоретически быть не может, но мы всё несколько раз перепроверили, это факт.
– И что это может означать?
– Адреналин повышается в стрессовой или шоковой ситуации, при наступлении опасности, иначе говоря, он находился в таком шоке, что его могло даже парализовать, либо он увидел что-то настолько страшное, что испуг его просто обездвижил. Отсюда и лопнувшие сосуды, и невозможность управлять автомобилем. А вот что так могло его испугать или шокировать, я себе даже представить не могу. Даже если бы он увидел смерть с косой, ну вырос бы адреналин в 2–3 раза, а тут почти в 10 раз!
«Этот факт, – подумал Кротов, – не сильно вписывается в его версию про группу киллеров. Получается, если киллеры напугали его или ввели в шок в подъезде, тогда как же он такой шокированный проехал ещё 15 минут на своём авто и только потом врезался? – задавал сам себе вопрос Андрей. – А в машине он был один, напугать его там не могли, это исключено. Может, сначала шок, а потом гипноз?» – думал Кротов.
– В общем, – продолжал Иваныч, – моё дело факты, а выводы вы уже делайте сами и тем более сами ищите этот источник наступления шока.
– Да… – протянул Андрей, – будем искать.
Продолжая думать о заключении по гормонам, Кротов двигался в сторону следственного комитета.
«А что, – размышлял Андрей, – если и у остальных в крови тоже такое же содержание адреналина? Одного шокировали перед входом в метро, а другого – в своём подъезде этажом ниже. И тут же оба покончили с собой. Хотя нет… – продолжал думать Кротов, – шокированный Мурашко всё равно должен был спуститься в метро, дождаться на перроне поезда, а уже по его приближении кинуться под приближающийся состав. Значит, между шоком и смертями есть отсрочка, у каждого случая разная: у Овчинникова – пятнадцать минут, у Мурашко – пять, а у Гусакова – одна-две. Понять бы ещё, что за прибор раздобыли эти киллеры, который с отсрочкой по времени доводит до самоубийства. Может, какой-нибудь ультразвуковой, которым на Западе иногда демонстрантов разгоняют и который ввергает человека в панику. Только его уменьшенная и модернизированная версия. Хотя нет, он бы действовал сразу, а тут отсрочка по времени. Мурашко же вполне спокойно спустился в метро и ждал там поезда, никакой паники у него не было».
Добравшись до Юревича на улицу Первомайскую, Кротов не стал «грузить» его своими версиями о синдикате киллеров, неведомом оружии или приборе и прочими смелыми предположениями. Они согласовали список стандартных запросов, поручений, выемок, обысков и т. д., в общем, план дальнейших действий.
И Андрей поехал домой, не переставая думать о киллерах и их неведомом приборе, которым они орудовали. Но ответов у него не было.
