Лиа́на очнулась в небольшой комнате с крохотным окном, односпальной кроватью и маленькой тумбочкой. Первым делом она проверила окно, и её ударило электрической волной. Конечно, они не позволят ей сбежать. Иначе, какой в этом смысл? Вспомнив о надвигающейся угрозе, она надеялась, что Хе́кта и остальные отыщут информацию о ритуале и прилетят за ней. А она пока найдёт Аме́лу и подыграет «исправителям».
Сжимая потрясывающиеся от полученного разряда пальцы, Лиа́на услышала звук отъезжающей в сторону двери.
– Проснулась? – обратилась к ней седовласая низкорослая «ла́са». – Надень это, – протянула она ей одежду.
– Что это?
– Правила, – механически ответила гостья. – Скоро ужин. Главный «исправитель» велел передать тебе, чтобы без глупостей, если не хочешь сменить эту комнату на подвал.
– Понятно, – хмыкнула Лиа́на.
«Ла́са» скрылась за шикнувшей дверью, а она принялась натягивать на себя тёмно-зелёный костюм сводного кроя, вспоминая бездушное выражение лица своего отца. Ей вдруг стало по-настоящему страшно. Стать такой же, как он, было для неё хуже смерти. Обхватив плечи руками, она тревожно изводила себя опасениями, пока дверь в её комнату снова не отворилась.
Лиа́на вышла в коридор заполненный одинаково одетыми особями. Кто-то был медлителен и подавлен, у кого-то отсутствовала жизнь в глазах. Все они послушно следовали за сопровождавшими их седовласыми «смотрительницами». Лиа́на заметила уже знакомую ей особь, продвигавшуюся к ней через толпу. Подталкивая, она вывела её на середину коридора, и они начали движение вниз по лестнице. Преодолев несколько лестничных пролётов, они вошли в большой зал с металлическими столами и лавочками. «Смотрительница» подвела её к столу:
– Запомни номер.
Лиа́на заметила тянувшуюся вдоль стола голограмму номера из десятка цифр, и, запомнив комбинацию, опустилась за стол. Рядом с ней на скамью опустился высокий, сконфуженный «ла́са» с бегающим взглядом, напротив – особь женского пола с выстриженными по бокам золотистыми волосами, отметинами на висках и за ушами, а рядом с ней – внешне похожая на неё, только более живая «ла́са» с пышной золотистой, зачёсанной назад шевелюрой.
Из специального углубления на поверхность стола поднялась еда. Блюдо выглядело не аппетитно. Сидевшую напротив златовласую особь это не волновало.
– Лучше ешь, – приглушённо обратился к Лиа́не, не сводя взгляда с тарелки, долговязый. – Они всё фиксируют, – повёл он пальцем в сторону.
Она взглянула в том направлении и заметила, как седовласые, отчего-то казавшиеся ей до этого момента однотипными, делают пометки в электронных планшетах. Взявшись за край столового прибора, захватывающего еду голографическим лучом прямо с тарелки, она отправила порцию себе в рот. Вкус еды был отвратительно пресным. Медленно жуя, Лиа́на старалась не показывать отвращения, но эмоции всё равно её выдавали.
– Успокойся, – буркнула ей с набитым ртом пышноволосая «ла́са», и Лиа́на, приглушив эмоции, проглотила кусок, делая вид, что жуёт.
Вовремя, потому что «смотрительница» уловила проявление эмоций у особи за соседним столом, в зал ворвались «исправители» и грубо стащили беднягу со скамьи. Златовласая хмыкнула на манер: «Я же говорила».
Приём пищи был окончен, и их погнали обратно, разводя по комнатам. Как только Лиа́на вошла в свою и дверь за ней затворилась, она громко выругалась, выпуская накопленное напряжение. Под потолком замигала красная лампочка, раздался ультразвук, причиняющий боль. Закрывая уши руками, она легла на кровать, поджала под себя ноги и жалобно взвыла.
