После того, как все разлетелись по своим кабинетам, она неуверенно подошла к Холодовой и попросила образец.
– Хоть одна сознательная! Они просто ещё не понимают, что я скоро возьмусь за них.
Холодова недобро усмехнулась, чего Ольга за ней тоже раньше никогда не замечала. Вспомнились слова Александра Юрьевича, что Холодова вскоре может стать директором. Теперь они не казались такими абсурдными.
Получив обещание, что ей дадут самый лучший образец, Ольга побежала на урок к своему классу.
Когда она вошла в кабинет, то выронила из рук пакет с тетрадями.
За последней партой сидел Никита. Один в пустом классе.
– Может, водички? – засуетился он, увидев реакцию Ольги, – не переживайте. Я сейчас всё расскажу.
– Может, поближе сядешь? – спросила она, стараясь успокоиться.
Никита аккуратно, как муравей, переполз на предпоследнюю парту.
– Если ты думаешь, что мне так легче будет тебе орать, то нет.
Бурча что-то под нос, парень перебрался за первую парту и выдал всё.
Колосов поделился с ними задумкой праздника.
После этого 5 «Д» решил объявить бойкот классной руководительнице, потому что 5 «А» они терпеть не могут. Теперь все дружно пережидают урок в лесу, недалеко от школы. Никита же отказался от этой затеи, потому что обещал Ольге, что будет себя хорошо вести.
В класс заглянула Холодова, протягивая образец КТП. Увидев перед собой развернувшуюся в жизни картину Ренуара «Разговор», она выразительно приподняла бровь.
Слушая по второму кругу рассказ, Ольга совершенно не понимала, что ей делать. Зато Холодова не растерялась. Она сказала послушному Никите посидеть на месте, и жестом попросила Ольгу идти за ней. Она, снова чувствующая себя школьницей, отстранённо слушала, как Холодова отчитывает техничек и охрану за то, что целый класс выпустили без учителя.
На улице была слишком тёплая погода для середины сентября. Но по зябкому воздуху чувствовалось, что вскоре осень поглотит последние солнечные дни.
Дети весело и шумно играли в догонялки на опушке леса. Увидев приближающихся учителей, они сбились в кучку, как будто собираясь обороняться. Холодова применила свой излюбленный приём. Надев маску наивности, спросила, почему это только один человек пришёл на урок.
Вперёд выступил Юра Шумейко обманутый бесхитростным тоном. Засунув руки в карманы, он заявил, что с 5 «А» они ничего никогда делать не будут.
Холодова развела руками, удивлённо поинтересовавшись, зачем же так выражать свой протест.
– Потому что нас никто никогда не любил, – неожиданно твёрдо сказала всегда молчавшая Кристина.
Девочка смотрела исподлобья, словно дикий зверёк, готовый в любой момент броситься в атаку.
Вроде бы сказано это было тихо, но сработало, как бомба. Класс зашумел, загудел и начал выкрикивать то, что уже рассказал Никита. Для Ольги всё это было фоном. Она сосредоточено смотрела на хорька с поджатыми губами.
Холодова, имеющая потрясающий талант к дипломатии, пообещала детям, что она вместе с Ольгой Юрьевной обязательно обсудит их проблему, и без лишнего шума загнала класс в школу.
Когда последний ученик зашёл в кабинет, она крепко взяла Ольгу за руку.
– Олечка, не расстраивайся. У всех бывают такие проблемы. Ты ни в чём не виновата. Но с праздником, наверное, стоит повременить пока. Они не готовы.
– Как ловко вы с ними, – вздохнула Ольга.
– У меня было сорок мальчишек, не забывай.
