слоМАТЬ - страница 6

Это мог быть интересный опыт. Но получилось, как получилось. Меня и мать пригласили в кабинет. У стены слева стояли два кресла, а между ними широкий стол, видимо, чтобы мирящиеся не могли беспрепятственно сцепиться физически.

У другой стены посередине стоял стол медиатора. Наш медиатор – серьезный мужчина средних лет, позой и поведением демонстрирующий уверенность. Достал лист, положил перед собой и спросил меня, что я хочу от своей матери.

Это происходило уже после того, как отец при помощи матери увез сына, было обвинение в жестоком обращении меня и в педофилии моего мужа.

Я честно ответила, что хочу, чтобы моя мать исчезла из моей жизни и жизни моих детей.

Такой же вопрос он задал матери, на что она сказала: «Это мои дети, я их воспитала. Хочу чтобы мне отдали моих детей». Медиатор возразил, что это не ваши дети, это дети вашей дочери, и по закону никто вам их не отдаст. Она ответила, что хочет этого и будет добиваться этого, потому что детям опасно находиться с их матерью.

Медиатор медленно поднял лист, порвал его пополам вдоль и сказал, что процедура окончена.

Могу сказать, не кривя душой, что я действительно очень резка и вспыльчива,  в том числе и к детям. Но конфликты в наших отношениях возникают крайне редко, потому что дети слушаются.

Применяла ли я физическое наказание к детям? Да. В жизни каждого ребенка было несколько раз физическое наказание. Но здесь важно разграничивать понятия: «наказание», «избиение» и «истязание».

Мать начала настраивать детей против меня – старший начал открыто хамить, младшая убегала и пряталась от меня с криком: “Уйди, не хочу, чтобы ты подходила”.

Естественно, я дико злилась и относилась к матери резко негативно. Она рассказывала детям, что новый папа будет ругать, у них не будет игрушек и гаджетов. Внучке она рассказывала, что ее увезут в лес, нам предстояло сменить место проживания в связи с работой мужа, и ее съедят медведи. После всех событий дочь еще год мучали кошмары.

Ситуация накалялась, дети были накручены до максимума, я тоже была на пределе. Сын стал специально выводить меня на эмоции. Однажды я потеряла контроль и схватилась за ремень, за тряпичный ремень из формы мужа.

Пару раз попала сыну по попе, пару раз по дивану. Мать пыталась вклиниться с и была послана максимально эмоционально и нецензурно. Она не придумала ничего лучше, как отправить на переговоры мою маленькую дочь, которая тоже была выдворена криком.

Именно этот нервный срыв мать записала на диктофон. Эта запись легла в основу обвинения меня в жестоком обращении с детьми, вместе с показаниями сына. То, что мать в кармане держала диктофон, дает понимание, что все происходящее спланировано.

ПЛАТА ЗА МОЮ СЕПАРАЦИЮ ОГРОМНА – СУДЬБА МОЕГО РЕБЕНКА.

Я поняла, что дальше мать не может находится в моем  доме, мне пришлось выгонять ее физически, дошло до драки.

И в этот момент прозвучали слова, которые стали началом моего персонального ада: «Я КОСТЬМИ ЛЯГУ, НО ДЕТИ С ТОБОЙ НЕ БУДУТ». Но об этом я еще не догадывалась. Была уверена, что все уляжется, и у детей будут строгая мама и бесконечно любящая и балующая бабушка по выходным.

Ушла она только, когда я вызвала полицию.

Даже после всего произошедшего я не планировала ограничивать полностью мать в общении с внуками. Я просила только установить границы – дети должны ходить в сад и школу по расписанию, а не по желанию бабушки. Сладостей, выпечки и газировки в моем доме быть не должно. А самое главное – гаджеты. На самом деле, когда у детей есть расписание, в семье интересная, активная жизнь, то на интеренет-игры не остается времени. Также под санкции попадали критика и замечания в мой адрес при детях.