– Прямо как в жизни.
– Почему они упыри?
– Государство – это аппарат угнетения, а менты и чекисты – его ручные псы. Особенно в нашей стране, где правит бывший кэгэбэшник.
– Смотрите новости?
– Пф. Конечно, нет.
– А зря. В новостях регулярно выходят репортажи, как ФСБ предотвратила теракт, диверсию или покушение. Не похоже, чтобы она занималась чем-то постыдным.
– Ну… А полицаи дубинками разгоняют бедных митингующих!
– Потому что митингующие устраивают беспорядки с погромами и пускаются в разбой.
– У нас есть право…
– Право нарушать закон? Тогда вы ещё хуже описанных здесь силовиков.
Далее. Линии персонажей вышли нелогичными. Главная героиня вначале ведёт себя как замкнутая, бесхребетная нюня, а потом вдруг, без плавного перехода или острой причины, становится бунтаркой и присоединяется к террористам. Президент с одной стороны стянул в руки всю власть и третирует население, а с другой – слабак и нытик, которого в детстве недолюбила мать. Как это сочетается?
– Моя психологиня сказала, что это возможно.
– О господи… Словом, нет. “Светлейшее будущее” мы издавать не будем.
Ева поджала губы, рывком поднялась, схватила рюкзак и устремилась к выходу.
– Я найду более достойное и смелое издательство.
– Желаю удачи. Всего доброго.
Игорь Янович остался один.
Он вытащил табакерку. Бедная девочка. Кто-то с избытком нагадил ей в голову. Она наверняка любит смотреть ролики Закидного и его кодлы. Свиньи убеждают таких, как эта Ева, ненавидеть свою страну и делают их несчастными. Антиутопия в двадцать два года!
Второй автор – тоже девушка, и тоже молоденька – пришёл через сорок минут. Ева Мошкина смахивала на собачку, на которую упали банки с красками, а эта словно хотела быть эльфийкой. Худое, даже тощее тело, облачённое в белое платьице. Вьющиеся волосы закручены явно искусственно. На лице уйма косметики: насыщенные румяна, блёстки, помада и огромные нарощенные ресницы. В глазах – ярко-оранжевые линзы.
– Здравствуйте, – тоненько сказала она.
– Зинаида Кошкина?
– Да.
– Присаживайтесь.
Зинаида манерно присела и сложила ручки на коленях.
– Так. Вы написали фэнтезийный роман, э-э… – Игорь Янович взглянул на монитор и пролистал вниз, – “Любовь и драконы”.
– Угу.
– Извините, но печатать его издательство “ПКЕ” не будет.
Игорь Янович ждал, что девушка взъерепенится, возмутится, но вышло так, что она вся в расстроенных чувствах обмякла.
– Как?..
– Работа очень слабая. Хромают и язык, и сама история. В романе на шестьдесят тысяч слов производные от слова “улыбка” встречаются аж двести семнадцать раз. Иногда по пять раз за страницу. Это чудовищно много.
– Я хотела написать что-то доброе, позитивное. Весёлое.
– Обилие “улыбок” в тексте – верный маркер того, что автор не владеет словом.
– А как ещё-то показывать весёлость?
– Через фразы героев и их мысли. Через другие действия.
– Ну-у… – по-детски обиженно протянула Зинаида. – Это сложно.
– Никто и не утверждал, что заниматься литературой легко.
Далее. Текст переполнен книжными и газетными штампами. “Волевой подбородок”, “тёмная, как ночь”, “лес копий”, “сердце пропустило удар”, “целиком и полностью”, “горячая поддержка” и много-много в таком роде.
– Не понимаю, что здесь плохого.
– Штампы – это дрянь. Штампы затёрты, они давно выцвели и не навевают ничего, кроме скуки. Видеть одни и те же некогда яркие, а ныне избитые речевые обороты совершенно неинтересно.
