– Нету совпадений таких. Не быват. Это я тебе точно говорю. Во-первых, оно сразу. Во-вторых, парень. От дуба ж одни мужики родятся… Ай, шучу-шучу, не дерись! – Серега едва успел увернуться от заслуженного подзатыльника. – Как Ирка-то? Нормально все? – вдруг серьезно спросил он и на секунду оторвал взгляд от дороги, переведя его на Илью.
– Нормально. Теперь – нормально, – кивнул Илья.
За окном пролетали то поля, то березовые посадки, то сосновые леса. Илья не заметил, как задремал. Ему снилось, что он стоит в дупле и смотрит на голубой лоскуток неба. Только неспокойно в этот раз ему, муторно. Легкий, обычно едва слышимый гул внутри дуба постепенно нарастает, и дерево начинает мелко трясти. Звук становится настолько невыносимым, что закладывает уши. Илья пытается выбраться наружу, но ноги оплетают могучие корни и тянут его вниз, в разверзнувшуюся дыру…
– Эй! Хорош дрыхнуть! Приехали! Айда!
Илья судорожно схватился левой рукой за водительское кресло, задев Серегино плечо, и проснулся. «Шеви-Нива» стояла около уже знакомых ему домиков Шимкинского лесничества.
– Че лапашь меня? Выспался, что ль? Царевна Несмеяна… то есть – тьфу! – красавица спяща!
– Серег, да че-то вырубило. И фигня такая снилась… Лучше б не засыпал. – Илья потер глаза и потянулся.
– Айда до лесника дойдем! Спросим, проедем ли вообще. Я по пути сюда много упавших сосен и веток видал.
Они вышли из машины, и Сергей уверенным шагом направился к одному из домов. На стук не ответили. В огороде тоже никого не было. Из сарая показалась тощая курица, вытянула голову с вытаращенными глазами.
– Поехали тогда дальше – че уж, – махнул рукой Серега.
Курица еще больше вытаращила глаза, тоненько кудахтнула, втянула шею и исчезла в сарае.
Они заехали в заповедник и двинулись по песчанке.
Илья приоткрыл окно, и в салон ворвались сладковатый запах сосен, птичий гомон и какая-то весенняя мошкара. Издали доносились звуки бензопилы.
– Поди, сам и пилит, и разгребат. – Серега кивнул на сложенные у обочины сосновые ветки и тонкие распиленные березки.
На первой развилке решили оставить машину и пройтись пешком. Несмотря на старания того, кто очищал путь, валежника лежало еще прилично, да и дорогу размыло.
– Давай рюкзаки сразу возьмем на всякий случай. И переобуться надо. – Илья открыл багажник и вытащил резиновые сапоги с высокими голенищами.
Они углубились в лес. Бензопила звучала все ближе. Не прошло и пяти минут, как они увидели двух человек. Широкоплечий коренастый мужчина сразу же обернулся и козырьком приставил руку ко лбу. Чужих, похоже, издали чуял. Сергей помахал ему. Видимо, это и был местный лесник.
– Серега? Шумбрат! Кода тевтне?[12] – Мужчина вразвалочку зашагал навстречу и по очереди протянул им свою красноватую, грубую ладонь.
– Шумбрат, Иван Трофимыч!
От рукопожатия Илья чуть не поморщился. Не ладонь, а деревянные тиски. Даже на ощупь она была сухая, ребристая, как кора сосны. По дороге Сергей упомянул, что леснику недавно за семьдесят перевалило, но назвать его стариком не поворачивался язык. Подтянутый, глаза молодые, острые, внимательные, будто насквозь видят. Такие и дерево с гнилой сердцевиной сразу определят, и человека. Серега перекинулся с ним парой слов по-эрзянски и быстро перешел на русский, кивнув в сторону Ильи: «Не понимат совсем».
– Куды приперлись-то, говорю? – несколько раздраженно спросил Иван Трофимыч. – Уж не к дубу ли?
