– Смотри, они тащат спутниковые тарелки. Значит, полезут на крышу их устанавливать. А куда еще, как не на крышу? – тревожным шепотом вдруг прокомментировал ситуацию Стас и я снова испугался.
Потом я критическим взглядом окинул нашу крышу – спрятаться тут особо было и негде. Среди унылой рубероидной поляны возвышалось четыре небольших вентиляционных шахты, а больше на этой крыше ничего интересного не было.
– Полезли на чердак, тут ловить нечего, – подытожил мои мысли Стас и первым пошел к ближайшей шахте.
Чердак своим мрачным камеральным уютом мне понравился намного больше, чем крыша.
Свет с улицы еще пробивался сюда сквозь небольшие аккуратные окошки по периметру, и стало хорошо видно, что это помещение завалено огромным количеством разнообразного пыльного школьного хлама, от парт до старых дверей и кондиционеров.
Еще там громоздились кипы книг, мешки с цементом и еще каким-то невидимым добром, а у стен чердачных перекрытий рядами стояли наглядные пособия – от пюпитров с нотами до пластмассовых скелетов в натуральную величину. Среди всего этого хлама да еще в такой полутьме легко могли спрятаться не два, а сто двадцать два дезертира Восточного фронта.
– Пересидим пока тут, а при первой возможности свалим, – сформулировал нашу тактику на ближайшее время Стас и я с ним согласился.
Мы быстро нашли идеальное для наших обстоятельств место – огромный вентиляционный короб, обшитый гипсокартоном. Стась выудил свою замечательную отвертку, за минуту отвинтил с десяток саморезов и снял один лист гипсокартона. Мы вошли в короб и прислонили лист изнутри. Он встал, как и положено.
Внутри короба мы скорее нащупали, чем увидели две больших жестяных вентиляционных трубы, на которые мы со Стасом и уселись, чутко прислушиваясь к шорохам вокруг.
Звуков вокруг хватало – помимо надсадного воя работающих на холостом ходу автомобильных движков, до нас доносились зычные команды офицеров, руководивших разгрузкой, а потом мы услышали топот и звуки передвигаемой мебели прямо под нами.
– Значит, солдатикам самый верхний, пятый этаж отдали, – сообщил очевидное Стас.
А спустя пару минут до нас донесся умопомрачительно сложный запах какой-то очень вкусной жратвы и я вдруг осознал, как сильно проголодался.
– Эх, сейчас бы супчика, да с потрошками, – протянул Стас. Я в ответ только вздохнул.
– Может, поищем жратву на чердаке? – предложил Стас.
– Откуда здесь жратва, сюда явно год, а то и два не заглядывали, – возразил я.
– Может, хотя бы воду найдем? Пить тоже охота, – объяснил Стас.
– У тебя телефон ведь тоже отобрали? – уточнил я. – И что мы найдем в такой темноте?
На самом деле мне просто было страшно куда-то идти.
Стас покопался в карманах комбинезона и вытащил маленький, с палец, фонарик, который тут же включил.
Ослепительно яркий белый свет залил наш короб и я увидел перед собой перемазанного в пыли и какой-то яркой, желтой краске неизвестного мне мужика.
– Спалимся, – испугался я, – Очень ярко.
– Спокойно, тут есть регулировка, – отозвался Стас и сменил последовательно несколько режимов фонарика до самого неяркого и экономичного.
– Пошли, – скомандовал Стас, указывая белесым пятнышком света, куда именно мы сейчас пойдем.
Я послушно встал, отставил в сторону лист гипсокартона и осторожно шагнул за пределы короба. Стас сопел за спиной, бессистемно подсвечивая фонариком во все стороны разом.
– Свети под ноги, – попросил его я шепотом. – Если навернемся, внизу услышат.
