***
На самом деле моя семья не за границей, никуда они не уезжали. Я обманываю всех, в том числе саму себя. Я вру всем и вся, сочиняю истории, и, как говорит инстаграмный психолог, это спасает мой мозг от взрыва.
Так мне меньше себя жалко. В двадцать я не была официанткой, я была богатой и популярной мажоркой, студенткой престижного вуза и дочкой знаменитого бизнесмена. Я любила шататься по клубам до утра и в универе слыла далеко не отличницей. Гоняла на собственном немецком жуке, подаренном родителями на восемнадцатилетие, и рисовалась перед подругами, делая вид, будто жутко опытна по части интимных отношений. На самом же деле была обычной девчонкой, обожающей шопинг. Это потом, много позже, когда из-за семейного позора крутые парни отвернулись, со мной случились эти три несчастных любовника, о которых и вспоминать не хочется.
Тогда я жила в другом мире, параллельной вселенной, а потом всё разрушилось. Спасибо моему долбанутому братцу, предавшему нас. Ради великой любви он попёрся на телевизионное ток-шоу, где нашу семью смешали с грязью. Мне не хочется в этом копаться, но Дима придумал, что якобы мой папа был каким-то жутким растлителем и обижал совсем ещё юных девушек. Братец сдал родного отца в тюрьму, а мамка чокнулась. И теперь мне стыдно признаваться, что зовут меня Ева Красинская.
А мой брат живет счастливо со своей семьей в трёхэтажном особняке, он раскрутил свой тепличный бизнес и в ус не дует. Тогда как сестрица еле сводит концы с концами. Он считает, что я куда-то там уехала. Еще у меня есть высокопоставленный дед, но с ним я тоже не общаюсь, потому что в какой-то момент он поддержал брата. В общем, всё очень сложно. Но я скорее дожру кактус с подоконника, чем пойду к ним за помощью. Предатели!
— Это кафе скоро станет моим любимым, — улыбается Лев, с интересом наблюдая за тем, как я уселась на свободный стул и жмусь грудью к столу, чтобы вошедшие в наше заведение Дима с сыном меня не заметили.
— Вы думайте, что взять, а не смейтесь. Не тратьте на меня время.
— Вы же уже всё за нас придумали.
— Ну нет, всё равно вы хоть что-то должны выбрать сами.
Малышке нравится то, что я делаю, и она любезно загораживает мою физиономию стаканчиком с салфетками и вазочкой с цветами. Ну чудо же, а не ребёнок.
— А вас не заругают, что вы так долго с одним столиком работаете?
— Хозяин меня любит, он говорит, что я украшение нашего заведения.
— А как же длинноногая Роза?
Я укоризненно смотрю ему в глаза: «Мол, не прифигел ли ты при мне другую бабу упоминать?»
— Роза ему уже надоела.
— Вот как! А вы, значит, нет?
— Я холодная и недоступная, мужчины таких любят.
— Надо будет записать, — ухмыляется Лев.
— Куда же вы запишете, у вас даже блокнота нет.
— Логично, — кивает гость.
Мой братец с сыном проходят к нашей администраторше, и теперь я не ложусь на стол, а откидываюсь на спинку стула и немного сползаю под скатерть.
— Вот раньше я дочь в цирк водил, — снова подпирает щеку Лев, — а теперь буду к вам. Вы как, посменно работаете?
— Ага, у меня так-то расписание не очень.
Втягиваю плечи, сползая ещё ниже и сливаясь с обивкой стула.
— В цирке нынче билеты дорогие, особенно когда труппа приезжая. А у вас всё бесплатно.
Наши глаза встречаются, и я прищуриваюсь.
— Надо будет подумать об этом.
— Обязательно подумайте, и рублей сто с каждого клиента вот за это берите, потому что где ещё такое увидишь? — вполне резонно шутит он, потому что моя нижняя половина всё ещё на стуле, а голова уже под скатертью.
