— Папа купит мне дом.
— Это неправильный подход. В жизни надо учиться, чтобы состояться.
— Ооооо, как же это скучно.
— Ты же умная девочка, я уверена: если бы ты старалась, ты бы сделала эти задания за полчаса.
— Занудье! — Качается на стуле. — Неинтересные эти примеры, давай лучше покрасим кота в синий цвет. Или возьмём на кухне яиц и…
— Ты не забыла, что с нами сейчас живут твоя бабуля и Оксана? Ты должна быть хорошей девочкой. Прилежно учиться, много читать и развиваться. И тогда в твоей жизни будет много всего.
Мы с Настёной сидим за её рабочим столом. За окном уже темно, в углу горит настольная лампа.
— Сказал человек, закончивший университет и работающий официанткой из-за обиды и упрямства, — слышу за спиной глубокий мужской голос.
Оборачиваюсь. В дверях застыл Лев. Широкие плечи привычно перекрывают весь проём. Облокотившись о косяк, он внимательно следит за тем, что мы делаем.
— Я плохой пример. В моей жизни всё сложилось неправильно.
— О, я пойду на шведской стенке повишу! — Воспользовавшись моментом, Настя вскакивает и убегает.
— Настя, нет, стой! Мы ещё ничего не сделали! Убежала.
И след простыл. Тяжело вздохнув, всплеснув руками и охнув ещё раз, я падаю лбом на стол, как минутой ранее сделала Настя. Непослушная девочка, никак не может усидеть на месте.
— Почему нельзя просто взять и сделать все уроки, а потом идти играть? — спрашиваю Льва, а у самой от его присутствия внутри странная тревожность.
Я встаю и развожу руками. Лев хмурится. Мне нравится с ним ссориться, тогда он более искренний, чем когда улыбается и ластится как здоровенный кот.
— Просто у вас нет педагогической жилки, Евангелина, — приподнимает он правую бровь, прогуливаясь взглядом по моей фигуре, закрытой плотной юбкой и блузкой в стиле игуменьи Феофании.
— Не буду напоминать, что я вас предупреждала: нянечка из меня никакая.
Лев поджимает нижнюю губу. И продолжает смотреть. С каким-то мрачным интересом. Вот бы забраться к нему в голову. Хотя зачем? У него своя жизнь, у меня своя.
— Уроки нужно делать обязательно. Читать, писать, считать. Вы мать и поэтому обязаны привить ей любовь к образованию, — холодно отчитывает Лёвушка, то наклоняя голову к плечу, то прищуриваясь.
Я мать!? Нормально! Что-то я не заметила, когда Анастасия у меня в животе проживала. И всё же, отчего он такой угрюмый? А как же улыбка и всегда отличное настроение? Куда делись лучезарное свечение и образ неунывающего миллионера? Похоже, я вытягиваю из него все силы, и на оскал энергии не остаётся.
— Я не могу понять, вы что, на меня из-за того поцелуйчика обиделись? Ну так не стоит, Лев Валерьянович, это моё личное, крайне субъективное мнение. Я уверена, всем остальным вашим дамочкам нравится.
Опасную игру я с ним затеяла.Он злится, но стоит совершенно неподвижно, освещённый лампой, похожий на массивную статую человека, вырезанную из глыбы мрамора. Красивый, сильный, большой и властный. Человек, привыкший получать всё и сразу. Тот, перед которым не устоит ни одна женщина.
— Ну что вы, Евочка, — вдруг расцветает Лёва, растягивая рот в улыбке. — Всё, что мы делаем здесь, — это игра ради моей матушки, и, конечно же, я не старался, чтобы вам понравилось. Такой цели не было.
Он приближается.
Мы снова одни в комнате, и меня почему-то очень волнует это обстоятельство. Я смущаюсь, как юная дева на первом свидании. Хотя он мне даже не нравится. Он козёл и совершенная тупица, но это не меняет того факта, что я как будто смущаюсь. Особенно сейчас, когда мои губы всё ещё помнят вкус его жёсткого мужского рта.
