Он окидывает меня ещё одним страстным взглядом. Ему явно нравится то, как я сейчас выгляжу. А у меня, как у дурочки, от его раскосых глаз сердце бьётся в ритме танго.
Вот же кошак драный. Лев плешивый, лысоватый с краснеющим пятном и процветающей проказой. Обычный же козлина, среднестатистический, а я дышу рядом с ним, как человек, штурмуюший горы.
— Я ждал, Евочка, когда ты сама вспомнишь, перепугаешься, поинтересуешься, забегаешь в панике по дому. — Приобняв за плечо, прижимает Лев меня к своему боку.
И в тысячный раз улыбается.
— Это что такое? — медленно перевожу взгляд на его огромную клешню с красивыми длинными пальцами.
— Это моя рука, Евочка, она растёт из тела. Опять пробелы в школьном образовании. Точно помню, как мы изучали строение человеческого тела. Там таблицы всякие были и графики. Скелет ещё был, симпатичный такой.
— Понятно, что рука, но что она делает на моём предплечье?
— Лежит, считай что ты помогаешь мне в сложной ситуации.
— Это в какой такой ситуации? — перехожу на шёпот, отчего-то залюбовавшись его губами.
Свободной рукой Левой, не глядя, жмёт кнопки и рычажки кофемашины и очень ловко наливает сливки, при этом смотрит только на меня, не отрываясь, проникновенно, прямо в глаза. Это так волнительно и завораживающе. На кухне тихо, понятия не имею, где все остальные. Да и какая разница? Мы кофе варим. Старательно.
— Я старше тебя, Еевочка, у меня из-за магнитных бурь и ретроградного Меркурия с утра немного кружится голова. И, чтобы не упасть, я вынужден держаться. Мне нужна опора. Ты же хороший человек и не бросишь другого в беде.
— Можно и за стол подержаться или за стул…
Лев ставит кувшинчик с сливками в сторону, я это понимаю по соответствующему звуку и шороху. А потом мне уже не до сливок, я не могу оторвать взгляд от его глаз, как и он от моих. Напряжение достигает сотого уровня, и, развернувшись ко мне полностью, Лев наклоняется.
В животе, вспорхнув, мечутся больные на голову бабочки, я сама приоткрываю рот и закрываю глаза, предвкушая нечто приятное.
И Лев не подводит, целует с такой страстью, что у меня подкашиваются ноги.
Это очень приятно и сладко.
Словно в сказочном забытьи, наши губы дарят радость друг другу…
Спустя долгий промежуток времени нас прерывает горничная, откашлявшись и объявив, что в кабинете Льва ждёт посетитель. Девушка конкретно так заикается. И вообще выглядит побледневшей и перепуганной.
А мне не до неё... Я залипла на широких плечах и высоком росте, на шикарных волосах и приятном запахе. Сильных руках и мужественном тембре голоса.
И, что самое интересное, не могу вспомнить: почему мне не нравился этот мужчина по имени Лев? Что я там такое придумала? Ведь он так приятно целуется.
Лев поворачивает меня, ведёт в свой кабинет, переплетая наши пальцы. Не знаю, зачем он берёт меня с собой? Мне нет никакого дела до его посетителей. Мне бы снова обняться. Да и вообще, какой там сейчас месяц? Год? И что это за страна такая, где все говорят по-русски?
Ильин открывает для меня дверь, при этом наши глаза снова встречаются, и от этих наших жарких переглядок дымятся фонарики на моем платье.
Лев пропускает внутрь и…
И его лицо моментом меняется, оно становится холодным и каменным. А ещё в глазах появляется боль. Передо мной другой человек.
— Лёвушка, милый, прости меня, я вернулась! — Подрывается ему навстречу красивая, стройная, молодая женщина.
