Меня будто из шланга ледяной водой обдают, настолько быстро я прихожу в себя. Лев расплетает наши пальцы и убирает руку. А я по карим глазам, цвету волос и форме носа, так сильно похожей на Настину, моментально догадываюсь, что передо мной она. Неслучайная, настоящая мама девочки. Его любимая Ирина.
7. Глава 7
Лев Ильин меняется в лице. Он как будто тухнет. И перестаёт быть тем раздражающим льстецом-оптимистом, который, оказывается, мне так сильно нравился.
Сердце сжимается в комочек. Мой странный босс спокойно обходит стол и садится на своё рабочее место.
Ира окидывает меня непонимающим взглядом и снова падает на стул для посетителей. Он смотрит на неё. Меня больше не видит. И я понимаю, что в его жизни не значу ровным счётом ничего. Просто он мужчина, а мне идёт это платье. И, как любой азартный человек, чувствуя моё сопротивление, Лев решил меня победить. Платье и пара поцелуев — не гарантия места в прайде. Место в прайде уже занято. Львицей.
На неё он смотрит иначе. Как любуются радугой или первым снегом, таким красивым, пушистым и медленным.
— Лёвушка, я работала, я трудились на благо великой миссии! — Ира красивее, чем я думала, она такая утончённая и нежная, подаётся вперёд, заглядывает ему в глаза, смотрит с придыханием. — Я тебе ни с кем не изменяла, мне просто нужно было вот это. Самореализация, понимаешь. Я расскажу тебе, сколького добилась, какие цели поставила, мы с моей командой достигли успеха. Но я скучаю по тебе, — опускает глаза, — и по Насте.
Лев начинает перебирать бумаги, явно нервничая.
А я не могу вздохнуть от страха. Я вдруг чётко осознаю, что сейчас меня выставят за дверь. И не с кем будет ссориться и пререкаться. И изображать мать больше нет нужды. Конец истории. И доказывать свою правоту тоже будет некому. Я смогу носить любые платья и туфли, только кому они будут нужны? Найду работу официанткой и забуду это запавшее в душу приключение? Как же резко на меня нападает осознание важности этого момента.
— Ева, выйди, пожалуйста. Нам с Ириной нужно поговорить. Действуй согласно договору.
Он смотрит на меня равнодушно. И совсем недолго. Полминуты, не больше. И отчего-то это неприятно. И даже обидно.
А я не знаю, как вести себя дальше. Технически он мой босс, и у меня есть задание. И он всё ещё козёл. И сейчас он прав. Я должна присесть в реверансе и, как любой обслуживающий персонал, исчезнуть из поля зрения. Я не злюсь на него, нет. Воздушные замки зачастую рушатся, и никто в этом не виноват. Всё мы люди, все мы человеки. Мне нужна была работа, он заплатил мне вперёд. Много, очень много заплатил. Это дело того не стоило, но он не жадничал. А теперь надобность во мне отпала. Я как будто за бортом. Но при этом всё честно, правда, Ева?
Кивнув, я разворачиваюсь на пятках. Сегодня меня уволят. Потому что, как бы он на неё ни злился, сколько бы ни считал её дрянной кукушкой, она Настина мать. Настоящая, не случайная. Она носила её в животе девять месяцев, она рожала её в муках, у них одна кровь. И любая мама лучше десятка мачех. И тем более официанток. А я вообще не умею с детьми.
Я не ела с утра, кофе так и не выпила. Но уже ничего не хочу. Сжав руки в кулаки и воткнув ногти в кожу, я медленно иду на кухню. Когда я успела привязаться к ней? К этой милой болтушке, к этой хулиганке, которая вчера предлагала сделать модельную стрижку хомяку. Которая улыбалась и пищала от пены в глазах. Она маленькая, но такая хорошенькая и забавная.
