И Жозэ направился к выходу. Но тут князь остановил его и снова подозвал к креслу.
– Еще кое-что, Жозэ. Присядьте на минуту.
Жозэ присел. Князь оперся на локти и, посмотрев прямо на него, сказал:
– Поскольку попросили вы сравнительно мало, я предоставлю вам полную свободу кое в чем.
Жозэ заинтересовался.
– Отныне, – тихо произнес князь, – можете брать любую девку из моих крепостных. Любую, какая приглянется, даже будь она замужней. И можете пороть каждого, кто станет на вашем пути. Я вам это позволяю. Антон, мой бывший управляющий, был весьма польщен такой привилегией.
– И оставил несчастного ребенка без родителей, – в голосе Жозэ прозвучало презрение. – Знаю, слышал я эту историю. Но, нет, господин князь, мне все это не по душе. Подобным развлечениям я всегда предпочту законный брак. А теперь извините, я должен идти. Мои обязанности ждут меня. Всех вам благ, ваша сиятельство, – и Жозэ поспешно, будто от князя нестерпимо разило какой-то гадостью, вышел из его кабинета.
Князь чуть покачал головой и уставился в окно. Машинально его слух улавливал, как удалялся звук шагов уходящего господина Жозэ.
А господин Жозэ, остановившись на ступеньках крыльца, принялся искать глазами того, кто наконец-то обрел свободу.
Но в поле зрения Жозэ Сережки не оказалось. Тогда управляющий обошел дом и у всех спрашивал, не видели ли они мальчика. Все указывали ему на то самое поваленное дерево неподалеку, где сидел мальчик, мучаясь со своей свистулькой, когда впервые увидел господина Жозэ.
– Серж! – Жозэ приблизился к ребенку.
Тот оторвался от новой свистульки и посмотрел на друга.
– У меня есть кое-что для тебя, – Жозэ загадочно улыбнулся.
– О, господин Жозэ, вы каждый день делаете мне что-то хорошее. Право же, я этого не заслужил, – поскромничал Сережка.
– Заслужил, вполне заслужил. Ты себя немного недооцениваешь.
– Ах, ладно, не надо больше обо мне. Лучше расскажите, любезен ли был с вами князь?
– Да. Он был настолько любезен, что пообещал выполнить любую мою просьбу в награду за спасение Корсара.
– О, я рад за вас, господин Жозэ, значит, вы теперь стали богаче? Правда, вы такой смелый, князь должен вас боготворить.
– Разбогател ли я? Да, очень. Но не материально, дружок.
– Что же вы попросили у князя?
Вместо ответа, Жозэ достал из кармана своего камзола какую-то бумагу и с торжественным видом вручил ее мальчику.
Сережка стал читать. Но по мере того как он читал, лицо его преображалось, а глаза наполнялись слезами. Участилось дыхание, и мальчик даже открыл рот.
Жозэ терпеливо ждал, когда он произнесет свое первое слово. А Сережка словно бы дар речи потерял. Он опустил руки, поднял глаза и крупные слезы потекли из них в несколько ручейков.
Внезапно Сережка вскочил и с душераздирающим криком бросился на шею Жозэ. Он так обнял его, что едва не задушил.
Мужчина чуть не прослезился от этой сцены. Он тоже крепко и нежно обнял мальчика, и некоторое время держал его на руках. Сережка никак не мог прийти в себя, он беззвучно плакал на шее управляющего, сильно всхлипывал и по-прежнему не произносил ни слова. Жозэ терпеливо ждал, когда ребенок вновь обретет дар речи.
Ждать пришлось не очень долго. Наконец, мальчик разжал руки и Жозэ опустил его на землю. В тот же миг глаза их снова встретились; глаза мужчины сияли радостью, а глаза мальчика, красные от слез, взирали на своего благодетеля, как на божество.
