Внезапно экран нейроинтерфейса Миры мигнул, все системы комнаты на долю секунды погрузились в темноту, а затем вспыхнули вновь. В воздухе перед ней возникло сообщение:
"Протокол Гармонизация инициирован"
В момент появления сообщения произошло несколько странных вещей: резкий сбой всех систем комнаты, мелькающий красный код доступа в углу экрана – "D.A.27", кратковременное изменение голоса системы на более низкий, почти человеческий. Все индикаторы в комнате на мгновение сменили цвет с зеленого на красный и обратно. Нейроинтерфейс внезапно перегрелся, оставив легкий ожог на коже Миры.
За окном, в предрассветных сумерках, животные заповедника вдруг издали странные, тревожные звуки – не охоты, не страха, а чего-то нового, словно отклик на неизвестную угрозу.
На мониторах наблюдения мелькнули тени, похожие на силуэты людей, наблюдающих за ней, но тут же исчезли, будто стертые системой.
Мир внутри меня треснул не от боли, а чтобы впустить что-то большее. Как спящий цветок, раскрывающийся на рассвете. Как лёд на реке, уступающий весеннему теплу. Я слышу шелест листьев за окном – они говорят на своём языке, и теперь я начинаю различать отдельные слова. Узоры света и тени на стене складываются в письмена, которые я всегда видела, но никогда не читала. Четыре нити, сплетающиеся в единую ткань. Четыре потока, впадающие в одно море.
На экране мониторинга за окном на мгновение появилось изображение ягуара. Крупным планом его глаза, в которых отражался комплекс "Гея" и красные огни систем безопасности, включающиеся по периметру. Взгляд древнего существа, наблюдающего за новым этапом старого танца между человеком и природой, технологией и жизнью, контролем и хаосом.
Мира знала – ничто уже не будет прежним. И это только начало.
Лин проснулась резко, вырванная из сна точно по внутреннему хронометру – 05:47. Бледный свет просачивался сквозь полуприкрытые жалюзи, создавая на стене геометрически правильные полосы. Она лежала, не двигаясь, пытаясь систематизировать воспоминания о ночном происшествии на поляне.
Пульс: 76 ударов в минуту. Выше нормы на 12 единиц. Влажность в комнате: 68.4%. Недопустимо высокая. Температура: 22.6°C. В пределах допустимого. Когнитивная функциональность: нарушена.
Вот это последнее и беспокоило её больше всего. Лин привыкла полагаться на свой аналитический ум, точный, как лунные приборы жизнеобеспечения, с которыми она выросла. Но сейчас что-то сломалось в чётком механизме восприятия. Образы и ощущения с поляны не поддавались классификации.
Она сжала и разжала пальцы правой руки, вспоминая странную пульсацию, которая проходила через неё. 7.83 Гц. Почему эта конкретная частота? Резонанс Шумана – не просто физическое явление, это… Лин сморщила нос, подбирая слово, которое никогда не использовала в научном контексте: соединение.
Тихий звук заставил её вздрогнуть: капля воды сорвалась с потолка и упала в маленький аквариум на столе. Лин никогда не держала рыб – в аквариуме размещались её биометрические датчики, защищённые от влажности земной атмосферы. Но сейчас, глядя на расходящиеся от капли круги, она почувствовала странное умиротворение.
Лин села на кровати, вытянув спину по прямой линии, и активировала планшет.
"Эксперимент требует проверки. Немедленно."
Лаборатория биомнемических исследований располагалась в восточном крыле комплекса "Гея". Лин получила ограниченный доступ к оборудованию благодаря её специализации и статусу вундеркинда лунной базы "Артемида".
