Ронан проводил возлюбленную до спальни и легко поцеловал в губы. Страсть утихла, в теле чувствовалась усталость, хотелось спать.
– Отдыхай, – нежно сказал он Бриане. – Пусть сон прогонит все твои печали. Увидимся завтра.
Девушка рассеянно кивнула и, пожелав другу спокойной ночи, скрылась за дверью.
Оставшись в одиночестве, Бриана заперла дверь на засов. Так велела ей мать. В замке слишком много чужих мужчин – перепивших лордов и их сыновей, наглых слуг всех рангов, которые так же, возвращаясь после гулянки, уже не разбирают, к кому в дверь ломиться. Бриана, естественно собиралась послушать мать, для этого она и сама была достаточно разумна, но сейчас задвинула тяжелый засов не для защиты от случайных гостей, готовых покуситься на ее девичью честь. Бри решила поискать у себя признаки ведьмы, о которых рассказал ей Ронан.
Девушка плотнее задвинула шторы. Проклятая луна сияла теперь высоко над горизонтом и уже не казалась такой потусторонней, но все равно тревожила.
Бри зажгла свечи и поставила их ближе к зеркалу на туалетном столике. Ей бы дождаться солнечного утра, когда света будет более, чем достаточно, но Бриана не могла больше ждать ни минуты. Она должна понять. Что именно, она так и не разобралась. Пальцы подрагивали, когда она нетерпеливо расстегивала мелкие пуговки на лифе шелкового нарядного платья. Стянув его вниз, Бри нетерпеливо отшвырнула ткань в сторону. С корсажем пришлось повозиться. Завязки и крючки на спине долго не поддавались и она выдрала несколько из них. Нижняя тонкая сорочка и юбка полетели в общую кучу одежды на полу. Туда же отправились и чулки.
Разделавшись с одеждой, Бриана выпрямилась во весь рост и со страхом уставилась на себя в зеркало. Она не раз рассматривала себя и раньше. Еще в пору раннего девичества, когда ее тело только начало меняться, Бри, бывало, простаивала у зеркала часами. Она с любопытством и удивлением наблюдала, как округляется и растет грудь, как обретают женственные формы ягодицы, видела, какой тонкой становится ее талия. Руки и ноги из детских и нескладных постепенно обретали грациозность, и Бри уже не напоминала тонконого олененка, что при малейшем шаге путался в своих конечностях. Она становилась красивой молодой женщиной. Все это было, но еще никогда Бриана не искала в себе тайных знаков, что сказали бы ей, что она ведьма.
О чем там говорил Ронан? Волосы, в которых есть оттенки огня. Свет свечей и так плясал бликами по ее распущенным волосам, и достоверно нельзя было определить, есть ли там колдовские цвета. Впрочем, Бриане отлично известно, что на ярком солнце ее локоны имеют цвет благородного красного дерева. Раньше ни ее, ни кого-либо еще это не смущало. Ее волосы считали красивыми. Густыми косами восхищался Рон, с нежностью гладил по голове отец, с любовью в детстве заплетала мама.
Бриана закусила губу. Так ли важен этот цвет? Вон, у кухарки они рыжие, у горничной Агаты – золотистые. У портнихи Риты – черные, как самая темная ночь.
Бри тряхнула головой. Нет, ерунда. По такому признаку ведьму не вычислишь. Что же еще? Ей вспомнился упомянутый Роном хвостик. Девушка недоверчиво усмехнулась, но тут же повернулась боком, завела руки назад, ощупывая выступ копчика. Да нет у нее никакого хвостика! Что вообще за глупости? Разве бывают люди с хвостами? Может ведьмы и бывают. Вот если бы это было самым главным признаком – есть хвостик, значит, ведьма, нет его, значит, невиновна.
