Служу слову - страница 8

Ловко лезет по каменной стенке.

Пот в глаза, словно въедливый дым,

И слюна, как у лошади пена,

Я едва поспеваю за ним,

Ноет только немного колено.

Недостроенный дом перелез,

«Стометровка!» – кричат мне вдогонку,

Только в тело вселился уж бес

И запел свою песнь потихоньку:

«Не страшна полоса для юнца

У начала большого пробега,

Только вот – полоса без конца,

Полоса до скончания века».

Чертовщина

Я, поклоняясь духу бурь,

Встаю с туманной ранью,

Люблю изящество и дурь

На грани и за гранью.

При мне всегда дружок Фома,

А с ним его деваха,

Душа красавицы полна

Лукавства, лжи и траха.

С утра до вечера втроём,

Нередко на халяву,

Нет, не амброзию в рот льём,

А сущую отраву.

А ныне вечером ко мне

Явилась Ариадна,

Играл я с нею в буриме,

И получалось ладно.

Открыла дама мне глаза,

Зажгла в груди лучину,

И я сложил за полчаса

Всю эту чертовщину.

На пламя курс

На мощь державную, на пламя курс,

К вершинам бытия бросок,

По темпам роста сталинский Союз

Опередить никто не мог.

А в сорок пятом сталинская рать

Дух славы обрела вовек.

При слове «Сталин» шляпу должен снять

Любой разумный человек.

В океане любви

Семейное счастье – не подарок судьбы, а дело рук супругов, их ума, доброты, человечности и любви

Встретив в мае изящную фрау,

Не запели в душе соловьи,

Но в большом океане любви

Мы явили любовную пару.

Полный штиль на тридцатой версте,

На трёхсотой – под шёлковым стрессом.

И клонилось, как солнце за лесом,

Наше счастье к закатной черте.

Ветерок, а затем ураган,

И сплошная в душе непогода.

Завели нас в гнилое болото,

И шумел ледяной океан.

Мысль, как сердце надёжного друга,

Зашептала, касаясь груди:

Либо встань и навеки уйди,

Либо снова влюбитесь друг в друга.

В Первой армии

Я ценил и ценить буду дружбу

Как священный союз и как дар,

Ведь свою офицерскую службу

В Первой армии я начинал.

Вглубь земли, ближе к адовой пене,

Я спускался, и было мне там

Неуютно, но рядом Евгений

И седой, словно лунь, капитан.

Этот бункер, как трёп маргинала,

Мне на сердце и разум давил —

В царстве тьмы его суть обитала

И не знала небесных светил.

А потом были вёрсты и вёрсты,

Страшной силы, как смерть, жернова,

Но зато запах сена и звёзды,

Блеск луны и трава-мурава.

Ни болезней не знал, ни простуды,

Лишь порой леденело нутро,

Но моим командиром был Рудый[21]

В Первой армии войск ПВО.

На море

Живописные картины,

Катера и шхуны,

Длинноногие фемины,

Пляжные костюмы.

Будоражили дух также

Бары и отели,

Фешенебельные пляжи,

Пряные коктейли.

Дивы в модных мини-юбках,

Море золотое,

В разговорах и поступках

Шум и зов прибоя.

Мельпомена

Заметно оживилась сцена,

Когда Трагедия и Страсть,

А вслед за ними Мельпомена

На сцену с маской поднялась.

С лица сошли, наверно, краски

И страх все члены обуял,

Когда оскал ужасной маски

Нежданно душу показал.

В ней отражались боль и муки

Всех тех, кто пережил беду.

И протянул я в скорби руки

К несчастным в огненном аду.

Оскал беззубо улыбался

Улыбкой едкой тех людей,

Кто в глубине души смеялся

Над безрассудностью моей.

Когда трагическую сцену

Заполнила собой Печаль,

Услышал я, как Мельпомену

Звала заоблачная даль.

Она растаяла в тумане

Античных гор, но сквозь года

С ужасной маской муза драмы

В театр приходит иногда.

Суматошность дня

Шагая с мудрого Востока

Под пенье аонид на Вест,

Я повстречал в гостях у Рока

Поэта с дюжиной невест.

В прихожей сказочные вещи,

Портрет мыслителя Соко[22],

В гостиной взоры томных женщин,

Декор эпохи рококо.

В стихах поэта прозаичность,

В суждениях который час.

Назад Вперед

Служу слову - страница 8

Похожие книги