Служу слову - страница 6

Кто жаждет «пищи роковой».

А я сквозь синие туманы

Зрел облик Лариной Татьяны

И благодарен, что творец

Дал в дар «чудесный образец».

Нет – не голый

«Картины Моне, как в стихах обороты,

Туманны, легки и настрой создают…»

Я, слушая, чувствовал тонкость породы,

Счастливого сердца покой и уют.

И речь с придыханьем, и дым сигареты,

И сделал я вид, что узрел и познал

Моне с Ренуаром, у коих поэты

Находят доселе незримый астрал.

Ван Гог, Писсарро, а о гордой плеяде

Таких, как Пикассо, поведал я сам:

«Король-то не голый – он в новом наряде,

В наряде, не видимом лишь дуракам».

В улыбке и жестах весенняя благость,

А голос вещал, как при страстной мольбе:

«Всмотрись вглубь себя, где находится радость,

Найдёшь, милый друг, примененье себе».

Письмо

В этот раз сообщала сестра,

А писала мне редко:

«Жизнь отца, что текла как Сура[15],

Задрожала как ветка».

И по сердцу – как острым резцом,

И поплыли чернила:

«Приезжай, попрощайся с отцом».

И слезу уронила.

Я приехал, и мы, как всегда, —

Две за встречу и третью[16],

И я знал, что отец никогда

Не согнётся пред смертью.

Он всю жизнь то в бою, то в борьбе,

С юных лет, как на треке,

Жизнь любил и был верен себе.

У меня плыли веки.

И хандра, и тоска без конца,

И усилилось бремя,

Вскоре весть от сестры: «У отца

Остановлено время».

Цепь трагедий, как воля Творца,

Поменяла программу,

Через годы в могилу отца

Положил я и маму.

На высоком холме средь берёз

Возле скромной могилы

Обойтись можно бы и без слёз,

Да не дал Бог мне силы.

Сердце под нож

Элегантная маечка,

Лёгкий стук каблучков,

Шла навстречу мне Галочка

Двадцать с лишним годков.

И улыбкой туманною

Сердцу бросила весть:

Быть с прекрасною дамою

Величайшая честь.

Шаловливая талия,

А в очах – сотни стрел,

От такого мерцания

Без вина захмелел.

Губы страстью увенчаны,

В сердце море огня,

Даже яркие женщины

От неё без ума.

Мужики к ней с осанною,

На душе моей дрожь —

Жить с прекрасною дамою —

Значит, сердце под нож.

«за русский народ!»

«За русский народ!» – тост, произнесённый И.В. Сталиным на кремлёвском приёме 24 мая 1945 года. Ровно через месяц, 24 июня 1945 года, состоялся Парад Победы

Уланова Галина за столом,

Курчатов, Жуков, Моисеев…

И Шостакович Дмитрий здесь, а он

За Русь и русских корифеев!

И за здоровье, общность, за народ,

А вслед заговорила муза

О том, что русские – ведущий род

В стране Великого Союза.

Он пил за тех, кто не оставил пост

И не отдал страну шакалам,

А Эренбург Илья, услышав тост,

Сидел и плакал за бокалом.

И Шолохов. Потом он в страшный год

Отверг на съезде ложь Хрущёва,

Один из всех, поднявшись в полный рост,

В защиту Сталина взял слово.

А в этот памятный победный год

Тост произнёс Иосиф Сталин.

О том, что русские, что русский род

Умом, делами, силой славен.

Лучшие

Мне дорог вид рязанского села

И мир его музея,

«Ведь здесь когда-то баба родила»

Есенина Сергея.

Простор полей, красавица Ока

Размахом одарили,

По силе образов и языка

Ему нет равных в мире.

Его поэзией дышал и жил,

Искал в ней дух истока,

Но вскоре весь задор и пыл

Я перенёс на Блока.

Размер и рифма, яркая строка,

И дух стиха отменен.

Поэзия мне Блока дорога,

Но всех милей – Есенин.

Фантасмагория Замятина[17]

Ночь мною вновь за книгой встречена,

Откуда внял не в одночасье,

Что в жизни даже переменчиво

Математическое счастье.

К чему семья, её предания!

Зачем уклад, пожитки, хаты?

Гигантский комбинат питания

Олеша[18] воспевал в двадцатых.

Сия стезя была подхвачена

И понеслась, но вскоре сила

Фантасмагории Замятина

Назад Вперед

Служу слову - страница 6

Похожие книги