Смерть субъекта - страница 2
Мои записи – praesumptio innocentiaerae, но вовсе не для меня.
Я не стану раскрывать на этих страницах свой гаденький секрет, но считаю важным сообщить, что в него был посвящен господин куратор. Это он не доложил обо мне. Он нарушил правила ради личной выгоды. Он меня покрывал. Это все он, он, он.
Я не ставлю себе цель скомпрометировать значимую персону, и мне, по сути, нет до этого дела, хотя я примерно и представляю, какими будут последствия. Даже жаль, что я не увижу этот колоссальный скандал своими глазами. Если мои записи попадут в чужие руки, мои глаза вообще ничего уже не увидят. Меня казнят. Куратора, возможно, тоже. Мне его не жаль, но я не желаю ему смерти.
Мне нужно другое: чтобы все знали: центурион Креон Прэтор не виноват.
Он понятия не имел, кого допустил в немногочисленный круг своих приближенных; кем на самом деле являлся Ливий Велатус. Креон – одна из жертв моего обмана. Ему нечего предъявить. Он достойный человек с крепкими принципами.
Вот и все, что мне хотелось сказать.
Впрочем, у меня есть крошечная просьба к тому, кто будет назначен на рассмотрение моего дела:
Пусть именно центурион Прэтор и приведет приговор в исполнение. Он имеет на это неоспоримое моральное право. Я предал его доверие и заслуживаю смерти от его руки.
Конечно, никто не предоставит мне права выбора. Но, сидя на полу, над утаенными казенными листами, я могу позволить себе помечтать:
Я хочу, чтобы он стал моим палачом.
Мы никогда не будем ближе, чем в момент, когда нас повенчает смерть.
Sub specie aeternitatis.
***
Несколько раз в год в Империуме проходят праздники национального масштаба.
С граждан снимаются все обязанности, приостанавливается ведение дел и исполнение приговоров, и даже сотрудники «Фациес Венена» могут позволить себе побыть простыми людьми. Разумеется, если сберегли «отпускные» дни. Остальным полагается и дальше следить за порядком.
Тироны и милесы, кому выделяется в месяц всего по два и четыре дня на отдых, хмуро шныряют между толпы с табельным оружием наперевес, и не пытаясь утаить зависть к беззаботным гулякам. Они и сами не прочь надраться, потанцевать и приударить за незамужними женщинами, еще не приступившими к исполнению долга перед страной.
Насколько мне известно, эти массовые мероприятия и задуманы, чтобы подтолкнуть молодежь к заключению союзов и повышению рождаемости. Уже стало традицией, что вскоре после праздника в «Бенефиции» выстраиваются очередь из желающих узаконить брак. Через девять месяцев повсюду затрубят о резком всплеске рождаемости.
Аве, Империум!
Не обходится и без скандалов в «Фациес Венена»: мы блюдем целибат, принося себя в жертву общему благу, но нет-нет, а кто-то возьмет и нарушит устав ради пары синих глаз или задорно-торчащих сисек.
Конечно, за такое не предполагается наказания – произвести потомство – тоже своего рода служба отечеству, только о «престижной» карьере в наших рядах можно забыть.
Лично я не имею амбициозных фантазий о том, чтобы дослужиться до центуриона или – страшно сказать – трибуна, как не жалею, что отринул другой путь – обзавестись семьей. Мне не нужно ни то, ни другое. Но я искренне радуюсь, что и моего друга Креона это тоже не сильно интересует. Он еще относительно молод, ладно сложен и хорош собой, но по натуре волк-одиночка, и всецело предан своей службе в «Фациес Венена».
Если куратор не прикончит его моими руками, то, зуб даю, однажды, Креон займет его место. Я предполагаю, что по этой причине старик и желает его устранить. Рано или поздно на смену куратору придут такие, как центурион Прэтор, молодые, сильные и идейные.