Бряц-бряц-бряц.
Я возвращаюсь на свое место и тоже утыкаюсь в бумаги. Последний допрос оставил мне неприятное послевкусие, и я остро нуждаюсь в том, чтобы отвлечься на бюрократические нюансы. Это трудно. Мои глаза скользят мимо строк, а содержание не достигает до мозга. Я все еще перевариваю увиденное и услышанное. Слова, брошенные моим наставником, по-прежнему звучат у меня в голове.
Что это значило? Что-то же значило?
Задумавшись, я не замечаю, как два милеса вводят следующего арестанта, а зря. Это более, чем достойно внимания. Покосившись в сторону двери, я уже не могу отвести взгляд, таращусь, как глупый ребенок на площадного шута.
Как правило, женщины в «Карсум Либертатис» нечастые гости, а особенно молодые красивые женщины детородного возраста. По моей беглой оценке, заключенной не больше двадцати лет. Она юна и прекрасна, как сама весна, будто луч апрельского солнца проскользнул в эти мрачные стены и озарил их своим сиянием.
Бездонные озера ее глаз устремлены на меня. И от ее взгляда мне становится не по себе.
Ножки стула со скрежетом ползут по бетонному полу. Отвратительный звук еще больше нагнетает обстановку. От него мне чудится, что мне вырывают сразу несколько зубов.
Тело заключенной приземляется на сидение совсем невесомо, словно перышко, подхваченное потоком воздуха.
– Имя, – начинает центурион Прэтор.
Я смахиваю с себя наваждение и готовлюсь записывать. Я здесь, чтобы вести протокол.
Или, вероятно, чтобы взглянуть в лицо своей смерти.
В ее лицо.
– Юлия Силва, – отвечает она.
Глава вторая. Юлия Силва.
В конце весны мы с моей подругой Фаустиной вместе отправились на гуляния по случаю праздника плодородия. Горизонт казался безоблачным: времени до моего дня рождения оставалось достаточно, а у меня, вроде как, все было «схвачено».
Клавдий сам завел речь об этом, и мы заключили своеобразную сделку. Он признался, что был «немного» влюблен в меня в школе, оттого предложил свою кандидатуру на роль моего будущего супруга. Мы знали друг друга с детства, и чувства к нему у меня были скорее братские, но за неимением альтернативы я согласилась. Куда лучше сочетаться браком с человеком хоть сколько-то тебе близким, чем подвергнуться унизительной процедуре спаривания со случайными партнерами в центре «Репродукции и продукции».
Раз, другой, третий, десятый…
Болезнь, когда-то убившая большую часть людей в стране, не обошлась без последствий и для уцелевших. У последующих поколений сильно ослаб иммунитет, наблюдались генные мутации и проблемы с фертильностью. Зачастую, женщинам, очутившимся в центре, приходится вступать в связь с дюжиной мужчин, прежде чем наступит беременность.
Пропаганда называет это «работой на результат».
Также, как трудятся рабочие на заводах, должны упорно трудиться и мы – лежа с раздвинутыми ногами.
Клавдий сказал, что не позволит мне пройти через это, и я была чрезвычайно благодарна ему за такие рыцарские слова.
Он сказал, что не станет на меня давить.
В ответ я поклялась, что попробую его полюбить, пусть на это и понадобится время.
К счастью, Империум куда больше заинтересован в детях, рожденных в семье, нежели произведенных в центре «Репродукции и продукции», отчего женатым людям дается масса поблажек. Два года на первого ребенка, перерыв в три перед вторым, и по целых четыре на всех последующих. Как бонус – возможность заниматься воспитанием самостоятельно, жилье и куча социальных льгот. Никаких казенных заведений, куда новорожденных забирали чуть ли не после первого крика. Никакой очереди на оплодотворение у дверей твоей палаты. Никакого насилия. Все добровольно.
