Кулес долго переглядывался с двумя мальчишками-оборванцами. Они прятались за лавкой под заколоченным домом, пугливо рассматривали двух вооружённых всадников, чьи одежды украшали гербы. Пошарив в наплечной сумке, барон нашёл мешочек с серебряниками, достал пару монет и бросил к лавке. Один из юнцов подбежал, подобрал монеты и показал другу. Проводили военных мальчишки полными удивления взорами.
– Она бесплодна, если ты на что-то намекаешь, – ответил Кулескор, когда они проезжали по другой улице. – Я влюбился в неё юнцом. Тогда отец возил меня в столичные земли на какой-то дипломатический приём. Анориа только получила сан и заступила на службу духовником к одному из баронов столичных земель. Почти сразу после семинарии, как выпытал я у моего ровесника, сынка того барона.
– Трогательно. Но любовь ведь исчезла, правда?
– Да, несколько лет я вёл распутный образ жизни, пока не нашёл её, – барон рассматривал качающиеся от ветра вывески таверн, лавок и мастерских. – Клайла, моя нынешняя супруга, как две капли воды похожа на Анориа. Разве что рыжеволоса, и моложе аббатисы на много зим.
– Где же твоя семья? – спросил Кайфре, приветствовав отряд рыцарей, которые двигались по улице навстречу.
– Они находятся в Лартомиане последние пару месяцев, – голос провинциала слегка задрожал. – Я не ждал, что столица под еретиками. И не успел вывести родных. Надеюсь, они спрятались.
Молча проехали две улицы. Сопровождающий обменялся поклонами с ещё одним патрульным отрядом и вновь поинтересовался:
– Что же они делали в логовище зверя? Зачем ты отправил их туда?
– Из-за страха и внушения, – от признания, казалось, с плеч Кулескора сошёл оползень. – Мой сосед барон Картия Орегас доложил, что вайны собираются в набег на нас, будто бы хотят прощупать почву перед ожидаемым вторжением. А мои земли на границе, в горах неподалёку несколько перевалов, ведующих к южанам. Тогда я не ведал, что источник церковной заразы не в епископствах, а в самой столице.
– Главное, чтобы еретики не знали о твоей судьбе в нашей кампании, – утешал гарнизонный рыцарь. – Мы приехали. Видишь шпиль за тем садом? Ищи её либо в саду, либо в церкви. Я возвращаюсь на пост. Доброго вечера.
Кулес пожал руку спутнику и пришпорил коня.
В саду молились горожане. Неторопливо объезжая аллеями сборища людей, Кулескор оглядывал тех, кто руководил молитвами. Ни одной церковной рясы, не то что женщины. Единственный человек, что напоминал таковую, годился барону в отцы.
Отдав коня церковному служке, барон вошёл внутрь. За столом при входе сидели два орденских рыцаря с вышитыми на туниках светло-серыми монетами – люди самого комтура. Значит, Анориа находилась здесь в безопасности. Хотя бы об одной дорогой для себя женщине Кулес мог не беспокоиться.
– Кто такой? – по-офицерски спросил один.
– Барон Кулескор Кортрайну, – поклонился гость. – Мне нужна молитва от сестры Анориа. Готов сдать оружие.
Рыцари осмотрели его. Говоривший ткнул локтем напарника, тот кивнул и сказал:
– Положи на стол, друг. Но – Творец Всемогущий любит ответственность – позволь обыскать тебя.
Разоружённый Кулескор двигался по пустым коридорам в направлении большого зала с алтарём. Рыцари сообщили, что обычно Анориа проводит время за чтением там, где её может найти любой желающий, будь то пришлый военный или простой горожанин. Умела она лечить не только физические, но и душевные травмы. Это Кулес помнил и без слов привратников, что расписали деяния жрицы во всех красках.
