– А сколько отгулов накопится к отпуску! – продолжает Филимон. – В дороге ж 6eз выходных.
– Это верно, – разочарованно вздыхает Сопягин. – Но и у нас дисциплина. Не слабее, чем у вас на ящике… Правда, у нас перспектив-то особых нет. А вы человек молодой. Не будете же весь век по дороге мотаться!
– Не буду, – заканчивает разговор Филимон. – Значит, я так понимаю, не берёте. Ну и ладно, тогда пока! – И хочет забрать документы.
– Э нет, дорогой Филимон Александрович! – снова добродушно улыбается Сопягин и придвигает к себе его документы. – Этого я вам не говорил. А горячиться не надо! Если мы все начнём горячиться, это что же тогда будет? А? А у нас до-ро-га! – Он поднимает вверх указательный палец. – Это понимать надо! У нас погорячишься и спокойно сделаешь аварию! А это, товарищ Чекин, сотни, а то и тысячи человеческих жизней! И рублей! Надеюсь, разъяснять не надо?
– Не надо, – соглашается Филимон. – Значит, всё-таки берёте?
– Вот ведь какое дело! У вас образование высшее. Проработали шесть лет в хорошем НИИ… Может, натворили что и к нам? Уехал, а там ищи ветра в поле! А? – И видя, что перегнул, Сопягин сухо заканчивает: – Это я, конечно, шучу. А вы, как человек интеллигентный, шутку обязаны понимать.
– Обязан, – устало говорит Филимон. Он начинает потихоньку обалдевать от происходящего и уже плохо соображает, зачем же действительно сюда пришёл.
– Я, кажется, ошибся адресом. Прошу меня извинить… – бормочет он – Давайте-ка мой паспорт и оревуар. Как говорится, до лучших времён.
– Люди нам, разумеется, нужны. Способные люди. Со знанием языка особенно. О, как нужны! – Сопягин прикладывает ребро ладони к горлу. – Позарез! Но не могу же я оформить вас, человека с высшим образованием, сопровождающим! Вот что! – Ему вдруг приходит в голову поразительно мудрое решение. – Поработайте-ка вы сначала ревизором на пригородных линиях! А? Мы к вам присмотримся, вы к нам. А там видно будет.
– Ревизором? – переспрашивает Филимон и задумчиво заканчивает: – К нам едет ревизор…
– Вот-вот! – довольно поддерживает Сопягин. – Чувствую, сработаемся мы с вами, непременно сработаемся!
– Огромное вам спасибо! Весьма признателен, Польщён, весьма польщён! – Филимон забирает паспорт. – Но надо подумать. Как это у немцев? Надо много, много денкен. – И, покачиваясь, выходит на улицу.
– Подумайте, – кричит ему вдогонку Сопягин. Он доволен собой. И как неожиданно просто удалось разрешить эту неприятную головоломку!
Он откидывается в кресле и размышляет: «Как хорошо, если бы побольше такого народу шло на дорогу. Работы всем хватит! Конечно, имеется своя специфика. И что греха таить, непростая, но сработаться можно. Ох, как можно!»
А Филимон дышит глубоко, стоя на крыльце деревянного дома, куда временно переселили из-за ремонта отдел кадров. Всё как-то зыбко, нереально вокруг. Вдруг видит женщину удивительного сложения. Лицо её полно мрачной энергии, глаза излучают дикую силу. Она движется, ни на кого не глядя. За ней ватага каких-то людей. Она предводитель, настоящий атаман. «Грёзы…» – думает Филимон, ошалело провожая её взглядом. Потирает подбородок, что всегда делает в минуты принятия важных решений. И возвращается к Сопягину.
– Кто это? – показывает в окно на удаляющуюся группу.
Сопягин прижимает лицо к стеклу, плющит нос и радостно восклицает:
– Так это ж наша Клава! Знатный труженик производства! Передовица! Все бы так работали! Но несдержана. Режет правду-матку… Когда надо… и не надо. Временно бросили на прорыв. Возглавила бригаду ревизоров. Есть, есть чему поучиться! Ну как? По рукам?
