Смешные люди. Повесть и рассказы - страница 8

Филимон немного отстал от своих и, воспользовавшись моментом, юркнул обратно в вагон, который уже проверили. Сел на свободное место, снял фуражку, отер пот со лба и расслабился: «С непривычки суетно как-то…»

– Я вижу, вы в этом деле новичок, – обратился к нему приятного вида мужчина средних лет.

Филимон нехотя кивнул.

– Вам будет небезынтересно узнать эту историю, – продолжил мужчина. – Даже чисто профессионально, не говоря уже о прочем. Вы уж извините, что так сразу. Но нет времени на предисловия. Скоро выходить. Так вот, я встретил его в Коктебеле, на пляже. Давно это было. Он обращал на себя внимание. Жара. Все раздеты, гомонят, носятся взад-вперед в море и обратно. В общем, заняты обычным пляжным делом. Он был светловолос, кажется, высок ростом, голубоглаз. В белой рубашке с закатанными рукавами. Причем одна рука на перевязи, в гипсе. Этим-то он и привлекал внимание. Как только появился, около него сразу же образовалась небольшая группка молодых людей и девушек. Помнится, с ним была одна очень интересная девица, с распущенными по тогдашней моде прямыми длинными волосами. Она подчеркнуто трогательно ухаживала за ним. Помогала снять рубашку, зажигала спичку, давая прикурить.

Одни говорили, что он студент театрального института. В нем действительно были определенная пластичность и выразительность. Другие же, наоборот, уверяли, что он учится на мехмате в университете, очень одарен и сейчас бьется над одной из нерешенных проблем Гильберта.

Его хорошо знали на многих железных дорогах. Но особенно на южном направлении. Говорили, что начал он еще в школе. Убегал из дома, садился в первый попавшийся поезд и ехал, пока не снимали. Возможно, какие-то нелады были в семье. Не знаю… Ручаться за достоверность этих сведений не могу. В студенческие годы он продолжал ездить без билета. Может быть, не было денег, а может, из форса, удальства. Хотя вроде бы был из очень обеспеченной военной семьи. Отец чуть ли не какой-то известный генерал. Ясно одно, это уже стало делом принципа. Да и легенда быстро гаснет, раствояется, если не получает необходимой пищи…

На юг он ездил три раза в год. Первый раз на майские праздники. Там в это время на небольшой срок собиралась обычно очень пёстрая публика. Тут и так называемые деловые люди со своими приятельницами, и представители богемы, и, конечно, нетерпеливая молодежь, стайками облеплявщая прибрежные бары и кафе. Этот всплеск предсезонья обычно длился дней десять и как-то сразу же резко затухал. Но люди успевали за это время совершить массу разных глупостей, о которых потом вспоминали с удовольствием или же со стыдом. Второй раз он появлялся на побережье в разгар сезона, в начале августа. Там уже обитала масса знакомых, друзей, приятелей. Вовсю вертелась обычная южная карусель. Третий раз он приезжал один, глубокой осенью. Мрачно бродил по берегу. Море штормило. Часами неподвижно наблюдал за игрой волн. Только ободранные пляжные грибы напоминали о летнем солнечном безумстве.

В тот раз он потащил с собой подружку. Это уже, безусловно, была наглость. Но он за нее жестоко и поплатился. Одно дело, когда ты один, свободный, с развязанными руками, легко мчишься по вагонам. А другое, когда на тебе висит такой груз! Причем хорошо «зайцевать» в большой компании. Можно спокойно протащить и не одну, а трех девиц с собой! А тут, как назло, какие-то дела не дали ехать вместе со стаей. Задержался дня на три, и это стоило ему переломанной руки и испорченного отдыха. Он допустил в самом начале несколько непростительных ошибок. Появился слишком рано на перроне, а все чрезмерная самонадеянность и ощущение безнаказанности. Хотя он был неплохо загримирован, его все-таки узнали. Доложили вокзальному начальству. Ну, тут уж было дело чести! Оно оперативно выделило двух самых опытных, самых лютых ревизоров. Это были матерые стреляные волки. Профессионалы высшего класса. Они с остервенением неутомимо гнали его по поезду. Он уходил, петлял, проявлял чудеса изобретательности. Два раза даже бежал по крышам вагонов, оставив свою попутчицу с каким-то южным человеком в вагоне-ресторане. Только в Харькове им удалось оторваться от преследователей. В самый последний момент, уже на ходу, они спрыгнули с поезда. Он оставил свой лучший вагонный ключ, заклинив им дверь. Через нее уже рвались ревизоры, предвкушая долгожданную победу. Именно этой проклятой дверью он и раздробил себе руку. В Харькове наложили гипс, и уже дальше довольно спокойно они доехали до Феодосии…