– Ты с Архипкой Головиным в прошлом годе в станице был?
– Я там часто бывал.
– После Ивана Купала гуляли все. И к вам парень один придрался. Неужто забыл?
И тут Тимофей начал припоминать. А ведь и верно, было такое.
– Вы сильно подрались с ним. Там еще казаки подбежали.
– А ты откуда знаешь?
– Э-э, милый, это ведь брат мой был. Я потом его увела.
– Память у тебя хорошая, – признал Тимофей и закрыл глаза.
Сначала вроде полегчало ему, а теперь опять крутит всего. Хорошо, что гной промыли, а то бы окочурился вскоре.
– Ладно, спи пока. А потом вечерять будем.
Тимофей вдруг свесился с полати. Мысли бродили одна другой пытливей.
– А ты что, Архипа Головина знала?
– Как же не знать? – усмехнулась Пелагея, поправляя подол.
Было в этом движении что-то теплое, родственное, будто о муже вспомнили они.
– Но про это другой разговор. Дело наше.
– Ясно.
– А где он сейчас, Архип-то?
И эта туда же! Сговорились они все, что ли?
– Не знаю, где он.
– Живой ли?
– Бог знает.
– Сказывали, его татары увели?
– Говорю же, не знаю, – поморщился Тимофей.
Вот же въедливая баба! Как будто чувствует что-то. Но в этом деле он ей не помощник. Если Архип на том свете – так, стало быть, выпало ему.
Пелагея, увидев, что новоприбывший постоялец тяготится разговором, вышла из хаты. А Тимофей повернулся на здоровый бок и тут же заснул, как в омут провалился.
* * *
– Эй, Алешка, как же ты босой будешь? – показал на его босые ноги один из разбойников, пряча усмешку в бороде.
– Как-нибудь, – отмахнулся Алексей, еще не понимая истинного значения этого вопроса. – Не зима, чай.
– У нас так не ходят, – многозначительно заметил разбойник и крикнул: – Дениска!
– Чего хотел?
– Как же твой дружок новый без сапог будет? Может, лапти ему дать? Так ведь у нас и лаптей нет.
Все, кто слышал этот разговор, рассмеялись. Алексей смутился. Он чувствовал себя совсем чужим в этом скопище лихих людишек, которые смотрели на него, как на младенца. Все ждали каких-то нелепостей и промашек. И ведь он не заставит себя долго ждать.
– Найду я тебе обувку, – нахмурившись, пообещал ему Денис.
Он прекрасно сознавал, как сейчас относятся к беглому холопу его товарищи. Оно и понятно. Для них он пока чужак и пустое место. Все изменится, если он сможет проявить себя. Если сможет…
Куробат отозвал Дениса в сторону.
– Чего ты с энтим возишься?
– А что?
– На кой он нам сдался?
– Нашим будет.
– Никогда он нашим не будет, – жестко отрезал Куробат и сплюнул. – Жидковат он, вот что.
– Поправится, – рассмеялся Денис.
– Да я не о том, – поморщился Куробат. – Не наш он человек.
– Он же хозяйчика убил, слышал?
– И что с того? Мало ли… Он от страха убил. Убил и забыл. А нутром он квелый. Таким и останется.
– Не скажи. Этого наперед никто не знает. У нас беглых холопов полна коробушка. Гришка вон и Шептун. Гришка, как я слышал, хозяйский дом запалил.
– Гришка – другое дело, – злился Куробат, видя, что его убеждения не действуют. – А ты на этого погляди внимательно. Он же куренок.
– Не похоже.
– Не можешь ты в душах читать, Дениска.
– Это верно! – тряхнул головой Денис. – Не могу. А ты можешь?
– Патриарх может. Но он далеко.
– Так заговорил, будто монах.
– Я казак, – вспылил Куробат. – Казаком жил, казаком и помру!
– Казак… – присвистнул Денис. – Чего ж ты, казак, у нас делаешь? Ступай на Дон!
– Надо будет – уйду! А ты не много ли на себя берешь? Вот Верескун вернется, тогда и решать будем.
