Было заметно, что детей он любил.
– Стерлядки хочу.
– Ешь вот да сестре дай кусок.
Дети сели на край стола, молча ели, поглядывая на старших. Потом вдруг Сенька, не по годам высокий, с густыми черными волосами, свисавшими чуть не до носа, улучив момент, обратился к гостю:
– А правда, что в той Сибири есть люди с рыбьими хвостами?
– Это кто тебе сказал? – возвысил голос отец.
– Говорят, что есть, – улыбнулся казак. – Но я не видал.
– А ты Кучума видал?
– Нет, не видал. Я его сына видел. Мы его взяли со всем добром. Воевода сказывал, что должны их в Москву привезти.
– Когда?
Глаза у парня загорелись. Его сестра, спокойная, лицом похожая на отца, отмалчивалась, прислушиваясь к беседе.
– Зимой должны…
Он припомнил разговоры об этом еще в стане Воейкова. Посмотреть там и впрямь было на кого.
– Вы, детки, идите, – сказал свое слово купец. – Нам с гостем поговорить надо.
Оставшись наедине с казаком, Артемьев чуть наклонил голову, как скворец, разглядывающий букашку.
– Ты, стало быть, Тимофей, в городе походить надумал?
– Раз уж попал в Москву.
– Это дело хорошее. Но смотри в оба.
– А чего? – улыбнулся казак. – Кромешников, слышь, давно уже нет. Кого бояться?
– Кромешников нет? – купец глянул на него задумчиво, будто и не пил вовсе. – Но люди остались. Ты что же думаешь, их всех перевели? Да и не о том речь. Опричнина – это зипун. Сменил его, надел новый. А суть в человеке осталась. Ее так просто не переведешь.
– Мудрено говоришь, хозяин.
– То-то, мудрено. При новой власти всегда ходи да оглядывайся.
– Но царь-то, он человек бывалый. Еще при Иоанне много чего делал. Имя Бориса Годунова в народе давно известно. Бывалые казаки частенько говорили, что сам Федор Иоаннович к нему прислушивается, как к отцу родному. А это чего-то стоит.
Но у хозяина на этот счет был свой взгляд.
– Много делал? – купец посмотрел на казака, как на ребенка несмышленого. Но природная осторожность не позволила ему дальше высказаться. Тимофей ему помог, это верно, но сколько людей погибло из-за своего языка? Он лишь заметил вскользь: – Бывает, слышь, Тимофей, дело делается, а что выйдет – через год узнаешь. Или через два.
– Это ты к чему?
– А к тому, – с некоторым наставлением молвил купец. – Зерно в землю бросишь весной. Но урожай только осенью соберешь.
– Пойду я.
Тимофей встал из-за стола. Разговор с хозяином утомил его.
Артемьев был человек хороший, но скучный. Была в нем какая-то приниженность. Набросили на него когда-то узду, он и рад в узде ходить. Жена его куда более свободного нрава. Хоть и негоже женщине мужу своему указывать. Припомнилось, как отговаривала она купца идти к родственникам погибших на дороге людей. Но, подумав о ней, казак нахмурился. В этой женщине сидел бес. Таких людей лучше обходить стороной.
Когда Тимофей выходил из избы, хлопнула входная дверь и навстречу ему вышла молодая девушка. Увидев незнакомого ей человека, смутилась и отвела глаза, пробормотав что-то вроде приветствия.
– Ну, чего испугалась? – шутливо сказал хозяин. – Это же Тимофей, мой друг. А это Наталья, сестра жены. Они тут с матерью поблизости живут.
– Рад знакомству, – сказал Тимофей, еще раз более внимательно глянув на девушку.
Она была немного похожа на свою старшую сестру. Но черты лица более тонкие. Если жену купца можно было назвать привлекательной, то Наталья была красива, это казак понял с первого взгляда. И уже не так хотелось ему идти в город. Сама Наталья тоже как будто замерла на несколько мгновений, но тут же опомнилась и прошла дальше. С ней о чем-то своем заговорил купец. О Тимофее вроде как забыли. И стоять здесь попусту уже не имело смысла.
