– Дворец тут был опричный, – сказал мужик, насупившись. Нос его как будто внутрь вдавился.
– Прямо-таки дворец?
– Говорю тебе. Давно сгорел, – мужик глазами зыркал, опасаясь, как бы его врасплох не застали. – Еще при Самом…
Тимофей понял, о ком он говорит. Хоть с тех пор много лет прошло. Мужик избегал называть старого царя Иоанна по имени. Страх жил в нем чуть ли не с самого рождения. И никакие прошедшие годы не выбьют его!
– Я, брат, малой тогда еще был, – повеселев душой, сказал Тимофей. – Про это дело не слыхал.
– И я малой был, – буркнул мужик, терпеливо ожидая, когда казак отвяжется от него. Грубить ему больше он не решался.
– А ты, слышь, земляк, где тут можно обогреться?
– Выпить хочешь? – Мужик чуть приободрился.
– И это можно.
– Вон туда иди, – мужик показал рукой. – Дом, видишь, стоит, вроде как скособочился, а за ним сразу и кабак. Ступай!
– А ты, земляк, со мной выпить не хочешь? – спросил Тимофей, ударив себя по кафтану. – У меня деньга есть!
– Выпить?
Мужик глянул на него тоскливым взглядом, в котором читалось явное желание похмелиться. Он колебался, не очень-то доверяя казаку. Но искушение было слишком велико.
– А чего? Давай! – Бухнулся, как в прорубь.
И пошел вместе с казаком, искренне убеждая себя, что только выпьет для похмелки и на этом конец.
Кабак встретил их нестройным хором голосов. Людей было еще не так много, как вечерами. Сидели тут главным образом те, кому надо было поправить себя после вчерашнего. И еще какие пришлые, вроде Тимофея.
Мужик представился ему как Ефрем. И сейчас уже не казался казаку тем недобрым человечком, что не захотел Москву показать. Сели они в углу, взяли вина по чарке.
Тимофей огляделся. Испитые, сумрачные лица, полукольцом окружавшие его, были поглощены лишь одной заботой – пить. Других они не видели и не интересовались, кто и что. В таком местечке затеряться проще простого. Вспомнил он совет купца: не слишком увлекаться.
Отхлебнул немало из чарки, улыбнулся новому знакомому.
– А ты, Ефрем, стало быть, из московских?
– Не совсем. – Ефрем чарку сильно пригубил, настроение поднялось. – Из Клина я.
– А тут чего делаешь?
– А… – отмахнулся мужик. – Много чего… Я по плотницкому делу.
– Дома строишь?
– Я и дома, и церква строил. Мне все подручно. В моих руках топор как игрушка детская.
– Хорошо.
– Еще бы! – Ефрем помолчал, глянув исподлобья. Изучающе. И решил, что сейчас можно и самому нового знакомого попытать. – А ты вот, Тимофей, откуда пришел?
– Из Сибири я сейчас.
– Прямо из Сибири? – недоверчиво протянул Ефрем.
– Из самой, – усмехнулся казак, забавляясь неверием собеседника. – Я с Воейковым на Кучума ходил. Слыхал про такое дело?
– Как же, слыхал, – уважительно отозвался Ефрем. – Только ты что-то без сабли, как обычно, казаки здесь ходят.
– Я у знакомого купца остановился. Там все и оставил.
– Добро. – Ефрем многозначительно уставился на пустые чарки.
Новый знакомец ему начинал нравиться. И чего это он сразу кинуться на него хотел? И придет же такое в голову! А ведь трезвый еще был.
– Я твой взгляд, земляк, понял, – добродушно сказал Тимофей. – Сейчас еще возьмем.
Гомон вокруг них становился все сильнее. Ефрем, захмелев, уже позабыл про свой зарок уйти из кабака после первой чарки.
– Лес там, знаешь, какой? – говорил, наклонив голову, казак. – Войдешь – назад не воротишься!
– Как же ты вышел? – пьяно рассмеялся Ефрем.
– Дурак, я один не ходил! – подмигнул ему Тимофей. – Один человек там не жилец!
