– Ваши люди голодают.
– Они могут и кору глодать! – отмахнулся Верескун. – А ты кору глодать можешь?
– Что есть кора? Дерево?
– Оно самое.
– Не пробовал.
– И не советую.
Голландец позже напишет в своем путевом дневнике:
Разбойники отпустили меня с миром. Странное дело. Когда утром подошел к атаману, в глазах его будто бы прочитал себе смертный приговор. Но он меня отпустил и даже хлеба дал на дорогу, хоть голод кругом сильный.
Не думал я, что так получится. Хотел уж к смерти готовиться. Хоть и срок мне еще вроде не вышел. Но разве ж угадаешь?
Их атаман – чудной человек. Будет жаль его, если когда-нибудь схватят и казнят на площади. А ведь это обычный их путь в этом мире! Он дал мне на дорогу припасов. Я шел спокойно прямо до самой Москвы. И боле никаких разбойников мне не встретилось.
Вообще год выдался тяжелый, голодный. И это уже второй год так. Мне известно, что царь Борис не раз раздавал хлеб народу. Это помогало, но ненадолго. Я вспоминаю известные эпизоды из истории, как римские цезари устраивали бесплатные выдачи хлеба народу в тяжелые моменты их правления.
Плебеи и чернь негодовала, готовая к бунту. Бесплатный хлеб успокаивал бурю.
Но каждый правитель должен иметь в виду, что голод – это спутник человечества. Он может явиться в любой момент, и тогда последствия непредсказуемы.
* * *
– А правда, что где-то на Севере встречаются люди, которые умирают. А потом воскресают?
– Э-э… чего только говорят?
В звездном небе – благодать. И вокруг тишина необычная. Будто какое-то умиротворение земное. Лень было даже вслушиваться в разговор. Но помимо воли Тимофей слушал. Спать не хотелось. Он ворочался на своем лежаке, то и дело поправляя сбившуюся овчину.
– Ты где такую байду слышал?
– Человек один сказывал…
– Э-э… человек… Да твой человек брехать здоров!
– Он не брехал!
– А ты почем знаешь?
– Да не мог он брехать! Он чистую правду говорил. – И в голосе говорившего такая вера в свои слова!
– А давай проверим?
– Как же мы проверим?
– А тебя убьем, а там поглядим, воскреснешь ты али нет?
– Я ж говорю, на Севере! Я-то тут при чем?
– Ты – такая же живая плоть, как и те, что на Севере.
– Значит, не такая.
– Вот мы и проверим.
– Мы можем с тебя начать проверять, знаешь!
Голоса, поначалу тихие, спокойные, начали накаляться.
Тут Тимофей решил вмешаться. Не хватало еще, чтобы сотоварищи его вдруг передрались ни с того ни с сего. А в самом деле разговор-то пустячный был.
– Ну, о чем спорим?
Он появился внезапно, и Семен, тот, что кровицу хотел пустить, смешался.
– Да вот…
– Они спорят, у кого кровь краснее! – ответил за всех мальчонка, тот, что с дальнего хутора прибился к ним.
– В самом деле?
Тимофей присел на корточки, оглядывая сидевших вокруг костра людей. Пламя освещало их лица, немного угрюмые, сонные.
– Семен не верит, что на Севере есть люди… – начал было оправдываться Григорий, но вожак махнул рукой.
– Это я уже слышал.
– Я ж пошутил. Вот ей крест! – бормотал Семен, бледнея, но под взглядом Медникова опустил голову.
– Про то, что рязанский сказывал, я тоже слыхал, – медленно проговорил Тимофей. – И нечему тут удивляться.
– А я не обижаюсь, – сказал Григорий. – У Семена на любое слово свое найдется.
– А чего же? – подал голос Семен. – Я знаю, что нет такого! Чего напраслину наводить?
– Ну, напраслина…
– Оно и есть!
– Нет, про людей оживших я тоже слыхал.
– Но это совсем святой человек должен быть.
