– Двадцать четыре тысячи. Плюс у меня четыре лошади здесь.
Я окинул его взглядом. Весь потрёпан, помят, пьяноват. Брючки с ремешком, рубашечка, – типичный видок советского алкаша.
Я посмотрел на владельца лошади: «Донской агросоюз». ООО.
– Тут написано, что хозяин – Донской агросоюз, – сказал я старикашке.
Он уткнулся в программку носом:
– Ну… правильно. Я директор.
Я ещё раз измерил его взглядом. И какого чёрта ему нужно? Лапшу мне на уши вешает. Я зашёл в бар и, ознакомившись с прейскурантом цен, попросил стакан воды. Проще вина в розлив купить. Вышел и увидал несколько воробьёв. Воробьи – маленькие распиздяи, подумал я. Прошло ещё несколько заездов. И вот вышла ВАВИЛОНИЯ. Красивая лошадь. Я поставил на неё в ординаре. ВАВИЛОНИЯ шла первой всю дистанцию – от старта и до финиша, не оставляя остальным ни единого шанса. Я пошёл к окошку забирать свои деньги. Дед постоянно отговаривал меня ставить на тех, на кого я хотел ставить. Включая ВАВИЛОНИЮ. Я выиграл в трёх заездах, и каждый раз он подходил ко мне, разводил руками, дескать: «ну видишь, как я тебе подсказал?!» и говорил:
– Тут уж я тебе помог! Ну а дальше сам, дальше сам…
– Ага.
И так каждый раз.
Лошади – это хорошо, а ипподром – адреналин. Намечался последний заезд. Лошадь звали Робин Гуд. Они вышли и покрасовались перед зрителями. Робин Гуд был замечательной лошадью: смоляно-чёрной, жокей прямо-таки всадник, и задница у Робина была в таких полосках. Я не знал, специально ли или от природы, но лошадь была замечательная, ретивая. Я открыл программку – ну точно: вчера выбрал именно его.
– Не советую, – сказал дед с видом оракула, – выдохнется быстро. Пятой или шестой придёт, не выше… Поставь-ка на двоечку.
Я пошёл и сделал свои ставки.
Они рванули из сарая. Дистанция была 1400 метров, и 1200 из них Робин Гуд шёл вторым. Затем они поравнялись, а всадник включил свой хлыст по-доброму. Он уже практически не сидел на своей лошади. Малыш на славу поработал хлыстом, и они пришли ноздря в ноздрю.
– Будет фото – финиш, – сказал какой-то бывалый.
А люди то и дело твердили: первым пришёл «шестёрка»… Шестой номер будет первым. Кретины! Первым был пятый номер, первым был Робин Гуд, и я это знал. По громкоговорителю объявили: заезд выиграл Робин Гуд. И я двинулся к окошку, получить свои деньги. Бывалые огорчились. А двоечка пришла глубоко шестой.
– Ну что я тебе говорил? Да ты тут со мной разбогатеешь! – подошёл дед.
Я смолчал.
Но чёрт, шесть часов на ногах давали о себе знать. Я устал. И морально, и физически. И ещё этот чёртов дед меня утомил. Когда я ехал домой на маршрутке, я заорал водиле: «НА СИТО!» Я перепутал, я заезжал с другой стороны. Все оглянулись на меня. «НА ОСТАНОВКЕ», – закричал я и вышел.
Я прихватил себе выпить и двинул домой. Зашёл.
– Ну как? – встретила меня Лариса.
– Хуйня, – ответил я.
– Хотя бы не проигрался.
– Да уж.
В тот вечер я здорово напился.
– Ты есть-то будешь? – спросила она.
– Чёрт, да я лучший в мире игрок на скачках, – твердил я ей, – я гений.
– В чём?
Я наливал. Зачем отвечать на риторические вопросы?..
Тогда я пил очень много. А она засовывала мне свой язык в самую глотку. Она искупалась, и мы легли в постель. Спать, типа. Она надрочила мне болт. Я то и дело твердил ей тогда:
– Я – лучший в мире игрок на скачках, ты хотя бы это понимаешь? Понимаешь ты это или нет? Я – лучший в мире игрок на скачках!
