Сны под стеклом. Бортжурнал капитана Зельтца - страница 10

Шучу.

Не получив от батюшки ни капли гуманизма и сострадания, я вернулся к нашему детищу, к траншее. На краю её уже стоял Хэзи и объяснял Роману, что траншея удалась на славу, но теперь её нужно воссоздать в другом месте. Он пока не знает, в каком, но вот именно в этом месте – не надо. В этом месте её надо закопать взад и обратно, и сделать, как было до раскопок. Наш пот и героические усилия были напрасны. Когда мы закапывали траншею, Роман благодушно объяснял мне:

– А их вообще ничего не волнует… я, как-то раз, грузил листы стекла в картонных упаковках… пупок рвал… а они, молодые лоботрясы, сидели рядом и пили кофе…

«Они» – это иностранцы, израильтяне. Мир Романа тоже разделился на «своих» и «чужих».

А Рома продолжал:

– Одно стекло вдруг съехало из упаковки… прямо мне на голову. И рассекло лоб. Кровищи было! Вот тогда они испугались! Но, когда поняли, что я жаловаться не собираюсь – сразу успокоились. Работай дальше, говорят. А вот когда «у них» кто-то палец дверкой автомобиля прищемил – неделю сидел на больничном. А ты только слышишь от них: «быстро, работа!». Как в концлагере.

А рядом – совсем другая жизнь. Траншея похоронена и забыта. Нас перебрасывают на другой объект. Мы ремонтируем забор вокруг теннисного корта. Стройные гибкие девушки в белых мини своим присутствием влияют на темп моей работы. О таких нимфах я могу только мечтать – без гроша в кармане, одетый в грязное рванье… вряд ли я заинтересую их.

Тренер в белом спортивном костюме обнимает юную теннисистку за талию и с улыбкой щебечет ей что-то на ухо. Несомненно, даёт ей наставления о технике крученой подачи.

Начинается дождь. В Израиле всё сведено к крайности, в том числе и погода. Переходных сезонов нет как таковых. Страшная жара летом становится менее страшной к ноябрю, а потом начинаются тропические ливни и пробирающие до костей приморские холода. Дождь начинается и за секунды превращается в водопад. А иногда и с ураганным ветром. Какие там зонтики! Если вы крепко держитесь за зонтик, ветрила вывернет этот ваш зонтик наизнанку и переломает спицы. Алюминиевый штырь с рукояткой сгодится, чтобы отгонять собак. В ту пору, как в свое время вермахт под Москвой, я не был готов к зиме. Дождевая вода хлюпала в моих летних полуботинках и в карманах болониевой куртки. Удивительным было то, что спина и плечи куртки промокали насквозь, а вот карманы держали воду.

Именно в такую погоду нашу подвижную бригаду вызывали на ремонт крыш. Должен заметить, что с детства боюсь высоты, а тут воленс-неволенс приходилось карабкаться на мокрые скаты и искать дефекты покрытия.

Правда, однажды я залезть на крышу отказался – был сумасшедший, неистовый ливень. Скат крыши был необычно крутым и совершенно гладким. Нас подняли к краю ската в специальной «чашке» для ремонта электростолбов, на уровне пятого этажа. Я честно пытался ухватиться за скат ладонями, но руки скользили, а поджилки тряслись. После официально заявленного мной протеста, на крышу ухитрился вылезти Хэйзи. Через полчаса он вернулся. Я ожидал его в «чашке» под проливным дождём. Моего иврита хватило, чтобы похвалить Хэйзи за храбрость.

Он спросил, подняв бровь:

– А здесь звона не было слышно?

– Нет… какого ещё звона?

– А мне там, на крыше, казалось, что у меня от страха яйца звенят…