– Лия? – голос Антона теперь звучал мягче, настороженнее, он чувствовал её замешательство, но не понимал его причины.
Её пальцы медленно сжались на телефоне.
– Извините, – едва слышно выдавила она и сбросила вызов.
Телефон выскользнул из её рук и мягко упал на постель, но Лия не шевельнулась. Она сидела неподвижно, взгляд её был прикован к одной точке, но перед глазами не оставалось ничего, кроме пустоты. Мысль, которая медленно формировалась в сознании, вдруг обрела чёткие очертания: её собственное вмешательство в прошлое изменило реальность. То, что она помнила с болезненной ясностью, больше не существовало, и чем дольше она пыталась это осознать, тем глубже её разум погружался в трясину невозможности. Она вычеркнула этот момент из своей жизни, будто никогда его и не было, но воспоминания оставались, мучительно напоминая о том, чего уже не вернуть.
Её ночь с Антоном исчезла, словно её никогда не существовало, оставив лишь смутный отпечаток в её памяти, не имеющий подтверждения в реальном мире. Воспоминания, которые ещё мгновение назад казались такими явственными, теперь рассыпались, как сон, ускользая сквозь пальцы, превращаясь в глупую иллюзию, которой не было суждено обрести реальность.
Она поняла, что потеряла его окончательно, что теперь он не просто ушёл, а никогда и не был рядом, оставшись лишь в её сознании как нечто, чего больше не существует и, возможно, никогда не существовало.
Лия медленно сжала пальцы, ощущая, как в её теле нарастает едва уловимая дрожь, разливающаяся изнутри, словно холодная волна, накрывающая сознание. Мысль о том, что всё произошедшее стерлось, не находила логического объяснения, но вместе с тем она осознавала, что это не ошибка памяти и не плод воображения – что—то действительно изменилось, исчезло, как будто никогда не существовало.
Охваченная растерянностью, она опустилась обратно на кровать, чувствуя, как дыхание становится рваным, неглубоким, словно организм сопротивлялся этому осознанию. В голове крутились вопросы, но ответы ускользали, оставляя после себя лишь ощущение тревожной пустоты, которой раньше не было.
Она вмешалась в реальность, и теперь её жизнь стала чем—то иным. Чем—то, что ещё недавно казалось неизменным, но вдруг превратилось в зыбкую, хрупкую конструкцию, подчинённую неизвестным законам. А самое страшное было в том, что это не было сном.
Телефон, всё ещё лежавший на постели, казался ей мёртвым предметом, безразличным к тому, что только что произошло. Лия не могла заставить себя снова взять его в руки. Она не хотела перечитывать список вызовов, не хотела смотреть на экран в страхе увидеть подтверждение тому, что её реальность больше не та, что была вчера.
Грудь сдавило тяжёлым ощущением. Она глубоко вдохнула, но воздух не наполнял лёгкие, словно где—то внутри неё что—то сжалось в узел. В голове звучал голос Антона – спокойный, официальный, чужой. Он не знал её. Не помнил. В его мире они никогда не встречались так близко.
Лия встала, но её ноги словно налились свинцом. Тело подчинилось усилием воли, но движения давались с трудом, будто воздух стал гуще, плотнее. Она направилась в ванную, распахнула дверь и замерла.
В зеркале её отражение смотрело на неё с тем же выражением, что она ощущала внутри себя. Глаза чуть расширены, губы сжаты, в зрачках – лёгкий отблеск тревоги. Внешне всё было привычным: те же скулы, изгиб бровей, тёмные волосы, чуть спутанные после сна.
