– Совсем не любишь?
Бабушка вздыхает и грустно улыбается.
– Люблю, глупая, куда же от тебя деваться…
* * *
– Я люблю тебя, с ней у меня по пьяни было!
– Врешь, ты любишь секс со мной, это не одно и тоже, убирайся
– Ты циничная грубая стерва! Думаешь, ты прям такая незаменимая? Да никому ты не нужна!
– Пошел вон, а потаскушке своей передай, что она мне косарь должна, не отдаст, ты меня знаешь сгною обоих. Ты тысячи рублей не стоишь.
– Сволочь!
– Я тебя тоже люблю…
* * *
– Дедуль, а любить, это как?
– Не знаю, у бабки спроси. Глупости все это, сказки…
* * *
Кто-то кладет ей руки на плечи, она слышит собственные глухие всхлипы и просыпается.
– Это сон, просто сон, все, успокойся…
Света уткнулась в его плечо, вцепившись обеими руками в мягкую ткань его рубашки и разревелась пуще прежнего, вдыхая огромными глотками живительный аромат талого снега, окружавший его ореолом. Пальто он все-таки снял.
– Что случилось?
– Ничего, – всхлипнула она, не в силах взять себя в руки, – Мне плохо, только и всего.
– Что мне сделать? Ты только скажи, я найду способ, я это сделаю…
– Обними меня.
Он едва слышно прошептал несколько нереально певучих и в тоже время понятных сознанию слов. Древняя магия – будто подзабытый мотив воскресила в самой глубине ее сути часть ее самой. Слова обрели смысл. Света ни за что не взялась бы повторить в ту минуту только что услышанное, но определенно могла перевести на язык понятный: «Завтра будет все казаться лучше, чем теперь». Нежные щупальца покоя проникли в измученный толи воспоминаниями, толи кошмарами мозг. Она хотела сказать «спасибо», но губы сами собой вывели другое слово:
– Алисо.
– Ты можешь говорить на пардэне? – искренне изумился Дамард.
– Понятия не имею, – буркнула Света и, чтобы избежать дальнейших расспросов, поцеловала его сначала в щеку, а после в губы.
Света иначе себе представляла переход в Изначальный мир. Для этого должно было бы существовать хотя бы подобие таинственного ритуала, но нет, все оказалось до безобразия прозаично. Все зацепились друг за друга и за Марину и в следующую секунду оказались на вершине далеко выступающего в море утеса.
– Камень Борвирда, – шумно вздохнул Кэрсо-Лас, морщась, словно от зубной боли. Гаитоэрант сладко потянулся, Марина опустила на землю корзинку с кошками, те, как по команде выпрыгнули оттуда и о чудо, начали на глазах расти. Спустя пару минут Санька была размером с рысь, а Маркиз превратился в огромного серого мохнатого тигра
– Ну вот, теперрь я скажу тебе все! – проурчал он, глядя на Кэрсо-Ласа.
Едва оправившись от первого шока, Света огляделась по сторонам. Впереди насколько хватало глаз простиралось черное, свирепо дыбившееся волнами море. Свинцово-серые тяжелые тучи сковали горизонт. Позади же ширились бескрайние снежные равнины. Белизна снега слепила глаза, несмотря на отсутствие всякого намека на солнце.
– Ты эгоистичный, наглый… – нараспев начал кот, но его остановил Гаитоэрант.
– Ваше царское величество, у нас большая problem, так что заткнитесь, будьте так любезны.
Света невольно поежилась при виде неузнаваемо преобразившихся кошек. Хоть Саня и походила на среднего размера рысь, что-то в ее облике выдавало котенка. Очень крупного котенка огромной хищной царственной кошки.
– Да, прицокнула языком Марина, – запали костры, иначе мы сейчас околеем.
– Ну мы то точно нет, – протянул Гаитоэрант, широким жестом очертив вокруг незримый круг.
