Снято! Всем спасибо - страница 16

– А Сашка где?

– А он со взрослыми и Элкой с Вовиными девочками в кино пошли.

– Ба, – канючу я, – не хочу в корыте мыться. Хочу в дУше.

– Ну, в дУше, так в дУше, – говорит бабушка. – Всё равно завтра в баню идём.

– После глажки, – прошу я.

– Конечно, – соглашается бабушка.

Следующее утро – пятничное. Мы с бабулей сняли нашу стирку с веревок. «Цветное» она будет гладить потом чугунным утюгом, который греется на кирпиче, положенном на керогазную горелку. Ох уж, этот неподъёмный чугунный утюг! Моя мама купила бабуле электрический – уже давно, года три назад, – но бабушка упрямо не хочет им гладить, он, видите ли, слишком лёгкий, «не придавливает как надо».

А вот «белое» – отдельная песня. Бабуля достает из хозяйственного высокого шкафа широкую и длинную доску, кладёт ее на две распорки, установленные на полу веранды, покрывает доску плотной льняной тканью и сверху кладет два странных предмета – длинную, толстую и круглую деревянную скалку (точь-в-точь как для теста, только гораздо больше) и плоскую, широкую и толстую деревянную доску с ручкой в торце, но плоскую только со спинки, а вот брюшко у нее ребристое.

Вот она-то иногда и бывает моей гитарой. Гораздо удобнее, чем стиральная доска. А называется эта штука рубЕль.

Я, наверное, из того последнего поколения, которое ещё застало этот антиквариат в рабочем состоянии.

Но, до глажки рубЕлем и скалкой, бабуля говорит:

– Тайбеле, доченька, давай-ка потянем.

А это значит, что бабуля возьмёт сейчас льняную скатерть или простыню, или пододеяльник за два конца в длину, а я, с противоположной стороны – тоже за два конца, и мы будем тянуть, каждая к себе, чтобы края потом сложились ровно, а потом еще потянем наискосок легонько, чтоб вообще, как по линеечке потом сложить.

И так – каждый предмет.

И вот… Ох, это видеть надо, как ловко бабушка накручивает на скалку, например, простыню. И, когда плотный бело- голубоватый валик становится похож на кокон, она первым резким движением прокатывает по этому кокону рубЕль, и подскакивающий звук деревянной ребристой палицы, похожий на арпеджио, и еще… и еще… Ее рука выбрасывает рубЕль вперёд, и он катает, катает, выглаживает бело-голубой валик до тех пор, пока бабуля определяет, что вещь выглажена.

И, да – бабушка разматывает кокон, и глаженая простыня скользит в её руки, и тут же мы с бабулей снова берёмся за углы, и схлопываем её, сходясь друг с другом как в танце, а потом складываем вдоль, и бабушка довершает процесс и укладывает простыню в стопку. И так в течение двух часов всё «белое» переглажено. И пусть бы кто-то сказал мне, что утюгом получается лучше. Он лёгкий, «не придавливает» – бабуля права.

Мы закончили, обе устали, но нам ещё в баню идти со всей девочково-женской частью гостей.

А вечером, когда зажжется первая звезда и придет к нам царица-суббота, и дедушка произнесет молитву, и все повторят «Амэн», начнется неспешная, как это мое воспоминание детства, субботняя трапеза…

У меня родилась сестра. Мне 6 лет и абсолютно конкретные планы относительно собственной жизни: например, сбегать с подружками к «чебурекам» (о чем я потом расскажу), поиграть в прятки, залезть на старую шелковицу, растущую на границе двух дворов – тiточки Галi Коломiйчук и нашего. В связи с тотальными переменами в жизни, наша семья – мама, папа и я – приехали к бабуле и дедуле, живущим в Прилуках. Конец апреля, хочется сбежать из дому к майским жукам, которых мы ловили и сажали в спичечные коробкИ, хочется с разбегу прыгать в лужи и потом с ужасом понимать, что мне этого мама не простит… Но мама удивительно безучастна и вообще, как-то странно себя ведет. Она очень изменилась в последнее время – у нее новая походка, вроде ей трудно ходить, что ли? И еще – у нее появился большой живот и мне не разрешают с разбегу в него головой утыкаться.