Глупо было надеяться, что родители не вспомнят о Загорском. Я не единожды уверяла их, что на юбилей матери мы приедем вместе. А теперь явилась на праздник в гордом одиночестве.
— У него инвестор прилетел из-за границы. Поэтому, сам понимаешь, пап, надо было остаться.
— Димка занимается будущим. Он — молодец. Будущий кормилец семьи.
Никак не комментирую реплику папы, молча следую за родителями в зал.
Я приехала как раз «вовремя». Праздничный стол накрыт, гости уже отпили первые тосты. Все шумно галдят, хохочут и поедают вкусности.
Здороваюсь со всеми, обнимаюсь с рядом сидящими тётушками. Мама начинает суетиться, накладывая мне любимых блюд в тарелку. Я прошу её сесть рядом с папой и расслабиться.
— Я уже взрослая девочка, мам, разберусь как-нибудь с едой. Не волнуйся. Но чуть позже. Для начала пойду руки вымою после длинной дороги. И заварю себе кофе.
Несмотря на сохраняющуюся в груди злость, я все равно открываю нашу с Димой переписку. Печатаю ему короткое сообщение:
«Я уже дома. Добралась без происшествий».
Это вне гласное наше условие. Приехал до пункта назначения — отпишись. Особенно, если это дальняя поездка в другой город на автомобиле. Не заставляй зря нервничать близкого тебе человека.
Ответ от Загорского прилетает мгновенно:
«Хорошо. Поедем вместе в следующие выходные к твоим родителям. Обещаю».
Досадная улыбка опять расползается на моем лице. Хмыкаю от обиды. Не стоит вновь обещай то, чего не сможешь исполнить, Дим. Один раз я уже тебе поверила.
Откладываю мобильный телефон в сторону и подставляю руку к дозатору с жидким мылом. Жму два раза и получаю необходимую порцию антибактериального средства кремовый консистенции. Медленно распределяю его по пальцам, меж фалангами. Не забываю помылить и под ногтями.
В тринадцать лет я так увлеклась просмотром сериала о хирургах, что не заметила, как переняла их правило о тщательном мытье рук перед операцией в свою повседневную жизнь.
Этим представлением я частенько забавляю всех, кто оказывается со мной возле умывальника.
В старших классах школы меня даже назвали чокнутой, из-за того, что я постоянно проделывала эту процедуру, прежде чем выйти из туалета.
Единственными адекватными людьми, кто отнёсся спокойно к моей маленькой причуде, были Марк и Дима.
Вхожу в родительскую кухню и в первую секунду теряюсь в пространстве. Непривычно видеть светлое дерево в мебели вместо темных мрачных фасадов. Текстура дерева выглядит настолько реалистично, что я касаюсь дверцы левой рукой. Увы, за толстым слоем специального лака не осталось той фактурной шершавости.
Ставлю стеклянную чашку на подставку и жму на кнопку «старт». Кофемашина с привычным жужжанием начинает свою работу.
Пока готовится мой капучино, я открываю окно и перегибаю туловище через подоконник, выглядываю на улицу.
После двадцать третьего этажа в столице, здешний девятый воспринимается почти как третий.
Я могу спокойно разглядеть все припаркованные машины. Я слышу, о чем кричат играющие во дворе дети. Могу спокойно наблюдать без бинокля за тем, что происходит под подъездом.
— Ты куда высунулась, Ев? Опасно так сильно торчать в оконной раме, — звучит голос обеспокоенного отца за моей спиной.
Выпрямляю спину и возвращаюсь обратно в кухню. Закрываю окно, и поправляю тюль.
— Соскучилась, папуль, за здешними видами. Каждый раз удивляюсь тому, как тут всё утопает в зелени. В столице по большей части все упаковано в бетон или пластик.
