– Ты, конечно, понимаешь, – требовательно заявил будущий тесть, – что моя дочь не может жить в гончарной мастерской.
Грау с готовностью согласился.
– И что она тем более не может выйти замуж за простого гончара.
При этих словах Грау хотел было возразить, но тесть презрительно махнул рукой.
– Грау, – добавил он, – мы, вельможи, не можем посвящать себя ремеслу, понимаешь? Даже если мы небогаты, мы никогда не станем ремесленниками.
«Мы, вельможи, не можем…»
Грау едва скрывал свое удовлетворение оттого, что и он теперь причислен к знати.
«Сеньор барон» – именно так, начиная с сегодняшнего дня, будут обращаться к нему не только во время торговых переговоров, но и в городском Совете Ста.
Сеньор барон!
Но тесть прав: у кого из вельмож есть мастерская? Разве можно каталонскому барону держать ремесленную мастерскую?
И Грау, все еще старшина гильдии, легко и быстро добился того, чтобы Жауме получил звание мастера. Они обсудили этот вопрос в спешке – Грау спешил жениться на Изабель, он опасался, что эта знать, такая капризная, может пойти на попятную. У будущего барона не было времени торговаться. Жауме станет мастером, а Грау продаст ему мастерскую и дом в рассрочку. Оставался нерешенным только один вопрос.
– У меня ведь четверо детей, – сказал ему Жауме, – и я вряд ли смогу выплатить сразу всю сумму.
Под настойчивым взглядом Грау он продолжил:
– Я также не смогу взять на себя все обязательства, которые касаются ваших рабов, помощников, подмастерьев. Мне даже не удастся прокормить их! Желая добиться чего-либо, я должен прежде всего устроить своих детей.
День свадьбы был назначен.
Грау, по настоянию отца Изабель, приобрел дорогой особняк на улице Монкада, где жили семьи барселонской знати.
– Помни, – предупредил его тесть при выходе из только что купленного дома, – ты не войдешь в церковь, пока у тебя есть мастерская.
Они заглянули во все до единого закоулки в приобретенном доме, и барон снисходительно одобрил покупку. Грау же быстро подсчитал в уме, во что ему обойдется мебель, которую нужно купить, чтобы заполнить огромное пространство. За воротами, выходившими на улицу Монкада, начинался внутренний двор, выложенный камнем; напротив него – конюшни, которые занимали бо́льшую часть первого этажа, рядом с кухнями и помещениями для рабов. Справа тянулась длинная каменная лестница под открытым небом, которая вела на второй этаж, предназначенный для хозяев, – здесь были залы и прочие комнаты; вверху, на третьем этаже, – спальни. Весь особняк был сложен из камня; на верхних этажах – сплошь стрельчатые окна, выходящие во двор…
– Согласен, – сказал он Жауме, который много лет был его первым помощником, – ты будешь свободен от обязательств.
В тот же день они подписали договор, и Грау, довольный сделкой, предстал перед своим тестем с этим документом.
– Я уже продал мастерскую, – объявил он.
– Сеньор барон, – ответил ему тесть, протягивая руку.
«А теперь, – решил Грау, – подумаем о рабах. Я оставлю себе тех, кто нужен, а кто не нужен… на продажу. Что касается помощников и подмастерьев…»
Грау поговорил с членами гильдии и распродал всех своих рабов по весьма умеренным ценам.
Оставались только его шурин с ребенком.
У Берната в гильдии не было никакого звания, даже звания помощника.
Рассчитывать, что кто-нибудь возьмет его к себе в мастерскую, не приходилось. К тому же это было запрещено. У мальчика еще не наступил возраст подмастерья, хотя у Берната на руках имелся контракт. Но как Пучу просить кого бы то ни было принять каких-то Эстаньолов?! Все сразу узнают, что эти два беглеца – его родственники.
