Их зовут Эстаньолами, как и Гиамону. Тут же станет известно, что он, Грау Пуч, приютил двух деревенских сервов. И это сейчас, когда ему предстоит стать членом знатной семьи! Разве не аристократы были злейшим врагом беглых сервов? Разве не они больше других давили на короля, чтобы тот отменил указ, позволяющий сервам-крестьянам совершать побег? И как он будет чувствовать себя, став представителем высшего класса, если имя Эстаньол начнут склонять все кому не лень? Что скажет его тесть?
Жауме, как новый хозяин мастерской, больше не подчиняющийся Грау, улучил минуту, сел рядом и доверительно поговорил с ним.
«Грау не посмеет ничего с вами сделать, – сказал он. – Он признался мне, что не хочет, чтобы о вас узнали. Я добился неплохих условий, Бернат. Он спешит уладить свои дела до женитьбы на Изабель. Но не забывай, что у тебя есть контракт, подписанный для твоего сына. Воспользуйся этим, Бернат. Надави на этого бездушного человека. Пригрози ему судом. Ты – хороший работник. Я хотел бы, чтобы ты понял: все, что произошло за эти годы, не должно пойти прахом…»
– Пойдете со мной, – велел Грау Бернату, который уже несколько дней ходил угрюмый и озабоченный новыми событиями.
Бернат сообразил, что имел в виду Жауме, и, ободренный бывшим начальником, осмелился возразить своему зятю.
– Как ты разговариваешь со мной? – закричал Грау, когда Бернат резко ответил ему: «Куда и зачем?» – Куда я захочу! – орал новоиспеченный барон, нервно размахивая руками.
– Мы не твои рабы, Грау.
– У тебя не очень большой выбор.
Бернату пришлось откашляться, прежде чем он последовал совету Жауме и неожиданно заявил:
– Я могу подать в суд!
Грау, согнувшийся, дрожащий, маленький и худой, оторопел и медленно приподнялся со стула. Но Бернат даже глазом не моргнул и оставался стоять, как бы ему ни хотелось побыстрее выскочить отсюда и убежать подальше…
Угроза Берната подействовала на вдовца.
Было решено, что они будут ухаживать за лошадьми, которых Грау считал себя обязанным купить вместе с особняком.
– Ты что, собираешься держать конюшни пустыми? – однажды как бы невзначай спросил тесть, как будто разговаривал с несмышленым ребенком.
Грау лихорадочно складывал в уме цифры.
– Моя дочь Изабель всегда ездила верхом, – добавил сеньор.
Но самым важным для Берната оказалась хорошая плата, о которой он договорился для себя и Арнау, начавшего работать в конюшне. Отныне они могли жить в собственной комнате, а не с рабами и подмастерьями. У него и сына теперь было достаточно денег, чтобы не испытывать лишений.
Грау настоял, чтобы Бернат аннулировал контракт об обучении Арнау и подписал новый.
С тех пор как им предоставили гражданство, Бернат редко выходил из мастерской. Похоже, что никакого следствия в связи с его побегом не было; и теперь имя Берната Эстаньола значилось в списках граждан Барселоны. В противном случае его бы уже бросились искать, думал он каждый раз, когда отправлялся на улицу.
Обычно он ходил на море и там растворялся среди десятков людей. Взгляд Берната всегда был прикован к горизонту. Позволяя ветру ласкать лицо, вдыхая резкие запахи моря, кораблей и дегтя, он наслаждался свободой и… грустил.
Прошло почти десять лет, как он ударил подмастерья из кузницы. Бернат надеялся, что тот выжил.
Вот и сейчас он сидел у моря. Арнау и Жоанет резвились на берегу. Мальчики убегали далеко вперед, затем возвращались и, весело улыбаясь, смотрели на него блестящими глазами.
