В гроб живому?! Что же – крышку забивай!..
Никому не верю – я родился зверем,
Сдуру стукну дверью! И пойду, пойду…
Голые деревья, фонари, и в сквере
На скамейке мокрой лягу-упаду.
Вот тебе и чудо. Сам ты, брат, паскуда,
Без надежды, веры, даже без креста.
Что там Магометы? Что твердишь про Будду?
Не такие разве предали Христа?..
Помнишь, перед строем целовал ты Знамя? —
Как дрожало сердце, кругом шла земля.
Милые, родные, да я с вами, с вами!..
Где моя отчизна?! Где моя семья?..
Мокрая скамейка. Голые деревья.
Фонари слепые. И слепая ночь.
Нет, я все ж надеюсь! И люблю! И верю!
Потому сегодня и ушел я прочь.
***
Вокзал. Незнакомый и мрачный.
И морок – когда же рассвет?!
Угрюмый поселок барачный.
Я не был здесь тысячу лет!
Да лучше б и не быть!.. Какая,
Какая беда занесла
Сюда, где речонка былая
Напомнит обломком весла,
Мол, были и годы покруче,
И знали мы всякий народ…
А нынче – лодчонка на круче,
Кружком ее – люди ли, сброд?
Орут, что-то истово делят,
Ну как же – закуску и спирт.
Уехать! Скорей! В самом деле,
Пока память давняя спит…
ПОПЫТКА АВТОПОРТРЕТА
(на пятом десятке)
Отцежу печаль души корявую
И спросонья влезу в сапоги.
Гой ты, дурь, подстегнутая славою,
Мне с тобою нынче не с руки.
Не с руки – не с той ноги поднялся я,
Не с руки – до ручки довела.
Молодость? И с нею распрощался я —
Отстираю душу добела…
Наизнанку выверну, продажную:
Э-хе-хе, да что же я творил?..
Вся она, как выдублена сажею,
Парил-драил – так и не отмыл.
Ну так что ж, браток, крути-сворачивай,
Никуда не денешься – живи.
С этакой измызганной, растраченной,
В ссадинах, блевотине, крови?..
С этакой измызганной, растраченной.
И давай зубами не скрипи,
А, какая есть, крути-сворачивай,
Тут, брат, не продать и не купить…
Глупая головушка, тщеславная,
Под глазами темные круги,
Руки задубелые, корявые,
Борода, фуфайка, сапоги…
***
Детство. Я отстал от мамы
И – бегу! А следом – страх.
Ободрался, ухнул в яму —
Привкус крови на губах…
Юность. Хмель ночных свиданий.
Что за тени на углах?
Пальцы шарят нож в кармане —
Привкус крови на губах…
Зрелость. Друг ушел с любимой,
Позвала тебя труба,
Спишь в обнимку с карабином —
Привкус крови на губах…
Стала женщина – женою.
Нелюбимой. Что ж, судьба.
Дверь закрыла за тобою —
Привкус крови на губах…
Но легка моя дорога —
Отряхну лишь пыль с горба!
Всех пожитков – боль, тревога —
Привкус крови на губах…
***
Приходил, а дверь не открывали.
Уходил – вздыхали тяжко вслед.
Только рельсы на мостах стонали
Да метался полуночный свет…
Где теперь ты, брат мой непутевый,
Друг сердечный, вечный рядовой,
Вон уж день зарей сияет новой —
Над твоей взошел он головой?..
Ах, как били нас!.. И как любили!..
Сколько женщин не сомкнули глаз…
Не от нас они детей родили,
Да и вряд ли вспоминают нас.
Шли по жизни – море по колено,
Горе – горше б не было беды.
Ну, а в жизни бренно все и тленно,
Слишком больно падать с высоты.
Но в бессилье подломили крылья —
Бьется странный полуночный свет.
Приходили – двери не открыли,
А ушли – и потерялся след.
ИСХОД
П. К.
Серый свет одиночества. Полночь.
Городская слепая звезда.
Ничего, даже жизни не помню.
Не спешу – так давно опоздал.
Засвистеть от тоски и напиться?
Завалится в кусты за ларьком?!
Ходит важно с дубинкой столица,
Надурняк зарядясь коньяком.
Эх ты, шапка с орлом забубенным,
С грязной лычкою мятый погон,
Негодяй и прохвост откровенный,
Не сломаешь меня, дурогон!
Ничего-то не зная о жизни,
Что всё тычешь дубинкой в бока?
Разменяли державу-Отчизну
