Но вот ворота. И – иная жизнь,
Вокзал сияет светом дня и ночи.
И люди, люди… И о смерти мысль
Куда-то отступала между прочим.
ВОЛКИ
За волчицей раненой по снегу,
По сырому следу, в черный лог,
Уходил – подобный человеку,
Воротился – плюнул в потолок.
И на все сплеча махнул рукою:
Эх-ма, матерь-сука, не реви!
Надоело шляться над рекою,
Захотелось каши на крови.
Где ты, батька грозный, город Грозный?
Мне бы – в войско к грозному царю…
И упер глазищи в небо грозно,
Хвать берданку: «Всех приговорю!»
– Ты куда, сынок?..
– Прощай, мамаша,
В жилах кровь – что на огне смола!
Что там пашня-квашня, если каша
Пожирнее маслица взошла…
И пошел – в пылище сапожищи,
Топнул – гору раздавил, как вошь!
И ушел – вослед кровище свищет:
«Кто там воет?! – Завтра подотрешь…»
…Где ты, Ванька, дурачок сельповский,
По следам твоим гуляет смерть.
А твоих любовниц недоноски
Нынче кровь перегоняют в нефть.
И куда ни глянешь – харя волка,
И такой стоит в эфире вой!..
Ложку взял, поднес ко рту – винтовка!
И с экрана скалит морду – волк!
Люди-звери, волки-человеки,
Ни следа не видно, ни звезды…
И повсюду – снег, и в диком снеге —
Черный крест, кровавые следы.
***
Не учил – рубцом кровавым твердо
По судьбе прошел закон разлук.
Смолоду и честь губил, и гордость,
Молодость давно пустил из рук.
Никого собой не беспокою,
Все узлы и связки разрубил.
Что же это там еще за поезд?!
Я свое давно отколесил…
Не пишу. И мне уже не пишут.
И душа – как обгоревший храм.
Но ворвался, будто гром под крышу,
В сердце стиль железный телеграмм:
«Извини проездом поезд время»…
Боже мой, да кто же это, кто?..
Вера… Вера?.. На шабаш безверья?!
Дверь на ключ. И на запор окно.
Что за Вера? Никому не верю!
Не надеюсь!.. Не люблю!.. Не жду!..
Но под утро – молча настежь двери,
И на зов, как битый пес, иду…
РЕКВИЕМ НЕГОДЯЮ
Ткется жизни суровая нить —
Не подправить след, не изменить.
То-то сладко елось и спалось,
Да за все сполна платить пришлось.
За постель с чужой женой и ложь,
За кусок ворованный и грош;
За навет на друга, лесть и зло…
Ничего бесследно не прошло.
Слезы. Речи. Трубы. Ордена.
Потирает руки сатана…
***
…и не будет тебе покоя!
Будешь голоден, гол как сокол,
И куда б ни пристал, ни пошел, —
Тенью беса – беда за тобою.
Ну, а встретишь участье людское,
Сытый, в новые влезешь порты,
Не заметишь, как влюбишься ты,
И подавишься новой мечтою.
Счастлив будешь с женой олодою,
Знаменит станешь, даже богат,
Но чужим вдруг окажется брат,
Да и сын не поладит с тобою…
Ты и сам не поладишь с собою!
И не станет ни сна, ни рожна,
И жена – не жена, а мошна,
Что капкан, схватит хваткой стальною.
Оглянешься – лишь тьма за тобою,
Суета, маета, пустота…
Ни черта! – Роковая черта.
И не будет тебе покоя…
ПОХМЕЛЬЕ
Сколько наврано, накручено…
Мир у беса на хвосте!
Рыщем, ищем долю лучшую,
Поиссохли от страстей.
Где она, река молочная?
Хоть бы кружку, хоть глоток…
Боль-кручина полуночная,
Не спросясь, легла у ног.
Ох, гудит-болит головушка…
Что там булькает на дне?..
Эх ты, женушка-бедовушка,
Знамо, истина – в вине.
Пей же, пей, душа бредовая!
Горечь-дума – через край.
Голова твоя садовая,
Вот и вызрел урожай.
Никого… Тоска полынная.
Стул. И стол. Пустой стакан.
Боль-кручина беспричинная —
Щелкнул наглухо капкан…
В чистом поле – скорый поезд.
Вдоль дороги – воронье.
Не смотри за штору, Поля,
Сердце нежное мое…
Как мы жили – всё рядили,
Всё считали да скубли.
Об одном лишь позабыли:
Ох, прилипчивы рубли…
– Ты об чем, твердишь, забыли?!
