Гравитация и нейроны,
И распад тоталитаризма!
Я же видел, как этой шляпой
Толпы дамочек восхищались.
Может, … я? … им теперь понравлюсь?!
И очки из-под шляпы этой
Лучше смотрятся чем с кастрюлей.
Может, в этом наряде важном
Даже я поумнею малость?
Вот, вчера дочь хозяйки дачи
Утром рано бежала к душу,
И халат, как всегда, распахнут.
Но, случайно меня заметив,
Свой халатик вдруг запахнула,
Правда, сразу от смеха прыснув.
Вряд ли, что измениться может.
Но, когда поднимается ветер,
И кружат надо мною птицы,
Мы друг другу радостно машем –
Птицы – крыльями, я – рукавами,
Потому что я Огородное пугало.
ПОЭМА В 4-Х ЧАСТЯХ БЕЗ РИФМ И БЕЗ РИТМА
А, может быть, и камень терпит боль,
когда его резец упрямый режет
Перец Маркиш
"От смеха стёкла дрожали ". Кто-нибудь слыхал, как дребезжат стёкла окон от смеха?
Семейный скандал. Муж грохнул дверью и ушёл. Стёкла – "звяк", и всё. Лаконично. Жена может вслед что-то обидное крикнуть. Но на это стёкла не обратят никакого внимания. От смеха – дольше дребезжат.
Как от смеха, я слыхал только два раза.
***
Начну с грустного. Звяканья стёкол, грохота двери не слышал. Но вообразил. И вы могли, если бы увидели то, что я попробую рассказать.
Тёмный вечер начала зимы в городе Ярославле. Улица в центре. Дома двухэтажные. Народу много. Машины в два ряда меня обгоняют. Снег идёт и тает. Какие-то серые и мокрые языки его лежат на тротуаре. Сверху снежинки крупные. То ветрено, то – дождь. От проезжающих машин всплески тающего снега обдают прохожих. Мокро и холодно. Обувь промокла. Мне и большинству встречных, и обгоняемых, и обгоняющих – всем мокро и холодно. Фонари были не на столбах, а висели на проводах над улицей и сильно раскачивались от ветра и противно поскрипывали. Свет то в лицо, то куда-то вперёд. Никто никуда не смотрит. Головы наклонены и зябко втянуты. У меня ещё и очки заляпаны. Вид хмурых граждан нагоняет тоску. Да я и не смотрю. Чего я там не видел?
Но, что это?! Навстречу мне босой молодой мужик. Всей одежды на нём – трусы и майка. И больше ничего. Трусы черные и длинные. Почти до колен. Тогда эти плавочки только у избранных были. И майка с большими вырезами для рук и головы. Я таких никогда не носил. Сейчас майка и трусы намокли и облепляют. Руки сильные. На лоб свисает красивый чуб. У него и лицо красивое, решительное. В твёрдых шагах и на лице гордость отчаяния, и из-под пяток летят брызги. Мы все вокруг стараемся брызг не поднимать, а он – вот!
Позади босого идет его друг. Одет нормально, но через одну его руку переброшены брюки, ещё что-то (свитер? рубашка?), а в другой – ботинки. Поспешая за босым, он канючит. По лицу видно, что канючит. А когда поравнялись, слышно: "Коль! Ну, Коль, ты хоть оденься!"
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
