Я перестаю дышать и застываю, когда слышу как в двери поворачивается ключ. Бросаю взгляд на часы. Ровно одиннадцать. Даже не сомневалась, что Захар пунктуальный мерзавец.
Железная дверь со скрежетом открывается, и Захар медленно заходит в комнату. Машинально поворачиваюсь, и он тут же восхищенно присвистывает, пристально рассматривая каждую частичку моего тела.
— Евгения, да ты настоящая красавица! Бахметов везучий ублюдок! Может, оставить тебя себе?
Гребаный извращенец! Да людей в гроб краше кладут!
Мои глаза расширяются от испуга. Заметив такую реакцию, Захар весело хохочет и произносит:
— Шучу, Евгения. Договор дороже денег.
Теперь он смотрит на меня не с мужским интересом, а скорее как на товар, который хочет выгодно продать. Заметив на моих ногах лоферы, мужчина приказывает:
— Надень черные лодочки и губы накрась красной помадой от «Шанель». Ты слишком бледная. Блондинкам идет красный.
Мой план оставаться незамеченной и непривлекательной терпит крах. Не будем упоминать о том, что он заранее был обречен.
Не скрывая своего недовольства, достаю из шкафа лодочки и надеваю на ноги, после чего подхожу к столу, хватаю помаду и наспех крашу губы. Закончив, поворачиваясь лицом к Захару, чтобы он оценил мои «старания».
— Превосходно, Баха оценит! — с кривой ухмылкой комментирует. — Пошли.
Последний раз смотрю на свое отражение, и презрительно морщусь.
Выгляжу как дешевка! В таком виде только на трассу. Не то чтобы я далеко ушла…
Подхожу к Захару, и тот бесцеремонно хватает меня за руку, положив ее себе на предплечье. Открыв дверь, он выключает свет и вытаскивает меня из комнаты. Дойдя до конца коридора, мы спускаемся по железной лестнице на несколько этажей ниже. Господи, у них тут что катакомбы?
— Страшно, Евгения? — когда мы идем по каким-то едва освещенным туннелям, обыденным тоном интересуется Захар.
— Да, — честно отзываюсь.
— Так и должно быть, — невозмутимо хмыкает. — Ты молодая девушка среди мужчин с сомнительной репутацией. Могу дать слово, что до конца боя с тобой все будет в порядке.
Очень «обнадеживающе» звучит.
— А после?
— Что будет с тобой после — решать победителю. Знаешь, мужчины более ласковы с покладистыми женщинами. А для тех в кого влюбляются, готовы на что угодно…
— Влюбляются? — иронично переспрашиваю. — Разве эти монстры знают, что такое любовь?
— Ты еще слишком юна, Евгения. Влюбиться может абсолютно каждый мужчина. Он может быть монстром для всего мира, но есть у своей любимой из рук.
Ага, охотно верю. Как будто сегодня мужчины будут бороться за мою ласку и любовь, а не тело.
— Зачем вы мне все это говорите? Хотите дать ложную надежду? — подозрительно кошусь на этого интригана.
— Ложную? — деланно удивляется он. — Вполне себе реальную. А может, я проникся к тебе симпатией, Евгения?
Ага, так я и поверила. Заметив мое скептическое выражение лица, Захар смеется.
— Думаю, вы просто манипулятор, которому нравятся игры.
— Знаешь, Евгения, иногда о своих подозрениях лучше промолчать. Слышала выражение: «Дуракам — везет»? Как думаешь, почему?
Намек понят. Я прикусываю свой болтливый язык и замолкаю.
Примерно через пять минут мы подходим к большой железной двери, которую толкает Захар и отходит, пропуская меня вперед.
Я с опаской захожу, и мои глаза чуть не вываливаются из глазниц.
Да они шутят, что ли? Отбывание срока для них шутка какая-то или что?
Потому что перед собой я вижу огромный ринг посредине круглого пространства. Это напоминает небольшой подземный клуб. Внизу стоит ринг на возвышении, мы же находимся на втором этаже.
